Комитет охраны мостов

Появившаяся было надежда затухла. Не дали связаться с Наташкой, с Кирюхой не дадут поговорить тем более. Шахлар ничем не поможет, только подставить его можно.

Была ещё только одна идея.

— Давай бату.

— Бату? — с участием переспросил майор.

Лучше у Серёгина теперь не получалось.

— Называй номер. Пробьём твоего брата — позвонишь. Родной?

Серёгин чуть качнул головой.

Он каким-то чудом помнил Яшкин номер. Как-то само в голову впиталось. Так-то он наизусть всего штук пять номеров может. Главное только в цифрах не ошибиться. Там в конце 56 или 58?..

Мент на посылках опять убежал, а потом прибежал. Что-то сообщил Ромбо на ухо.

— Он действительно водила? — спросил майор Лёха.

Серёгин подтвердил.

— Ну давай, — майор стал набирать цифры на кнопочном мобильнике, — я включу на громкую. Лишнего не болтай — оборвём. Не делай брату, или кто он тебе там, плохо.

Серёгин принял трубку и стал слушать гудки. Сердце сжалось и заползло в горло. А вдруг это всё же не тот номер? А вдруг Яшка не возьмёт? Может, он не берёт с незнакомых?

— Яша («Яса»), это Серёгин, брат твой.

Яшка молчал. Он вообще не слишком болтливый.

— Не смог приехать, — продолжил Серёгин, и остановился, чтобы переждать, когда боль от ворочания языком хоть немного откатится. — Я тут… нормально всё… в Академе. На окраине у майора. Экстремизм… Где меня забрать, майор?

— Какое забрать? — почти ласково поинтересовался майор и перехватил трубку. — Сейчас в тюрьму поедешь. Не балуй.

— …Алексей Валерьянович задержан по подозрению в участии в экстремистском сообществе, — сообщил майор Яшке, который по-прежнему молчал. — Вы, Яков… Михайлович, уведомляетесь…

Серёгин в который уже раз закрыл глаза, чувствуя, что может снова «отъехать». Не было не только сил, но и того, что он взял у организма взаймы вместо них. Хорошо бы, чтобы получилось, подумал он. Или тогда уж сразу не просыпаться. Не просыпаться тоже можно.

— Ну что, — сказал где-то майор Лёха, — подписывай теперь.

Серёгин ничего не сказал и ничего не стал делать. Тут нечего было делать.

— Смотри, — предупредил майор. — За обман мы серьёзно накажем. И здесь, и в СИЗО когда приедешь. Оно тебе надо?

Серёгин хотел сказать, никуда я уже не поеду, но этого нельзя было знать наверняка. Яша в самом деле числился водителем. Но так-то он миллион лет как Кирюхин — как это лучше назвать? Охранник? Советник? Продюсер? Серёгин и в последнюю встречу спросил, где Яша. Выходной у него, ответил Кирюха, уехал в область. Это было на Яшу похоже: для него самый хороший отпуск — убраться подальше от людей.

— Зря, — сказал майор Лёха.

Серёгин решил во что бы то ни стало больше не открывать глаза. Пусть бьют током, режут пальцы, ебут шваброй. Решил — значит, держимся. Собрались ещё раз, командор. Последний парад.

Он в самом деле продержался.

Трудно сказать, сколько прошло времени, пока всё не кончилось. Серёгин бы, наверное, сказал, что миллион лет. Он часто преувеличивал.

Но даже когда его подняли и потащили из подвала какие-то неизвестные люди, он не разлеплял век. Не хотел давать себе лишнюю надежду.

— Он живой хоть? — кричал некто.

— Пульс есть, — отвечал некто номер два.

Серёгин открыл один глаз только на воздухе — после подвала запах верхнего мира ни с чем нельзя было спутать. Вокруг суетились человек пять. Серьёзные. Майор стоял здесь же. Он был белый от ярости, и даже ромбы на его свитере зло шевелились.

— Сука, — громко произнёс он, — я тебя добуду, Серёгин. Оглядывайся, переходя дорогу, гнида.

И ты тоже, хотел сказать Серёгин, ты даже почаще.

Но только малозубо улыбнулся.

Дарья Лапина / Кошечек, собачек