Коммандер Граймс

Время шло. Ни доктора Ираклиона, ни кого-либо еще. Брасид двинулся дальше по плохо освещенному коридору, чтобы исследовать территорию. Он шел босиком, так что шаги его были беззвучны. Сержант был в простой гражданской тунике — в случае неожиданной встречи это будет весьма полезно. Если бы он столкнулся с совершенно незнакомым человеком, ему легче было бы объяснить свое присутствие в яслях. Форма в таком деле могла только помешать.

Воин осторожно шел вперед по коридору. Кругом все было тихим и неподвижным. Если и доносились какие-то звуки, так это только плач младенцев позади. Вдоль обеих стен коридора тянулись вереницы дверей. Кладовые? Лаборатории? Брасид очень осторожно попытался приоткрыть одну из дверей. Она оказалась заперта.

Сержант продолжал поиски. Коридор был необычайно длинным, и Брасид не испытывал желания быть пойманным столь далеко от поста дежурного и комнаты с малышами. Но единственная возможность найти нечто стоящее — идти вперед. Брасид дошел до нового коридора, который пересекался с первым под прямым углом, и остановился в нерешительности. Слева за поворотом стоял стул. Судя по всему, здесь совсем недавно кто-то сидел: на стуле лежала открытая книга, а на полу рядом находился кувшин и кружка. Охранник? Если так, обстоятельства складываются не лучшим образом. Несомненно, у него была веская причина, чтобы оставить свой пост. Но если бы он принадлежал к военному сословию, он бы так не поступил никогда, ни при каких событиях. Значит, это был илот или один из докторов. Ираклион? Брасид понятия не имел о порядке дежурств у докторов и о том, совпадает ли он со сменами у нянь-илотов.

Брасид подошел к стулу и взял книгу, чтобы прочитать ее название. Демар Брад, «Галактический шпион». Еще одно двойное имя. Он открыл книгу на титульном листе и узнал, что роман был опубликован издательством «Феникс Пресс» в Латтертоне, на планете Латтерхейвен. Итак, у него в руках образчик промышленных товаров с другой планеты. Но почему эти книги не допускаются к широкому распространению на Спарте? Если перевозка тиража обходится слишком дорого, можно брать по одному экземпляру и переиздавать на Спарте…

Внезапно ближайшая дверь качнулась вперед — кто-то неторопливо открывал ее. Брасид услышал, как невидимый голос произнес:

— Я вынужден покинуть тебя, милая. В конце концов, сейчас мое дежурство.

Голос, который раздался в ответ, звучал странно — и в то же время в нем было нечто знакомое. Ненормально высокий, непривычные для уха спартанца интонации. Где он мог слышать такое? Брасид беззвучно скользнул за угол, чтобы его не заметили, однако успел положить книгу на место. И в тот же момент вспомнил. Голос обитателя Аркадии — Маргаретлэзенби… Во всяком случае, не уроженца Спарты.

Пожалуй, не время останавливаться. Он попытался осторожно заглянуть за угол, готовый в любой момент спрятаться снова.

— Ты лучше всех, Ираклион, — сказал невидимый обитатель Аркадии.

— Я польщен, Салли. Но тебе не следует приходить сюда. Это слишком опасно. Если Орест узнает, что я покидал свой пост, здесь такое начнется… И к тому же…

— Что к тому же?

— Прошлой ночью, точнее вчера утром, этот мерзкий педик Ахрон притащил своего дружка — между прочим, сержанта полиции. К счастью, он полный тупица. Но все равно, нам следует быть осмотрительнее.

— Но почему, Ираклион? Почему? Вы — жрецы, врачи. Вы контролируете эту планету. Ведь вам ничего не стоит восстановить равновесие в количестве мужчин и женщин, вернуть естественное положение вещей.

— Ты не понимаешь…

— Ты всегда так говоришь. Но ты же сам видишь, что мы хорошо образованы. Мы — нечто вроде гетер Древней Греции. Я знаю, что нас все время балуют, потакают нашим прихотям — но только в этих стенах. Нас никто не видел за пределами этого здания. А как живут женщины на Латтерхейвене, Терре и на других планетах, колонизированных людьми?

— Ты не понимаешь, Салли.

— Нет. Конечно, нет. Я ведь всего лишь женщина. И ты явно не хочешь меня, так что я возвращаюсь к себе. В гарем.

Последнее слово, произнесенное с презрением и неудовольствием, было совершенно неизвестно Брасиду.

— Как пожелаешь.

— А в следующий раз, когда ты придешь ко мне, я буду очень занята.