Коммандер

— Окликните офицера, Прам, — произнес Джек, и Прам подошел к ограждению. Громко, как настоящий моряк, он произнес что-то по-датски. Но слова «Алжир» почему-то не прозвучало. Лишь с большим трудом можно было разобрать слова «Берберийский берег».

Испанец-баковый гребец хотел было зацепиться багром, когда Стивен произнес по-испански — хотя и со скандинавским акцентом, но вполне понятно — фразу:

— Нет ли у вас на борту врача, который знает, как выглядит чума?

Баковый гребец опустил багор. Офицер спросил:

— А в чем дело?

— Несколько наших матросов заболели в Алжире, и боюсь, мы не можем сказать, чем именно.

— Табань! — приказал испанский офицер своим людям. — Где вы, говорите, высаживались?

— Алжир, Алжер, Аржел. Именно там наши матросы сходили на берег. Умоляю, скажите, как выглядит чума? Опухоли? Бубоны? Вы не посмотрите на наших больных? Прошу вас, сеньор, возьмите этот трос.

— Табань, — повторил офицер. — Так они сходили на берег в Алжире?

— Да. Так вы пришлете своего судового врача?

— Нет. Бедняги, да сохранит вас Господь и Матерь Божья.

— Можно мы к вам приедем за лекарствами? Умоляю, позвольте мне сесть в вашу шлюпку.

— Нет, — отвечал офицер, перекрестившись. — Нет, нет. Держитесь подальше, иначе мы будем стрелять. Уходите в море — море их вылечит. Да пребудет с вами Господь, бедняги. И счастливого вам плавания. — Было видно, как офицер приказал баковому гребцу выбросить багор в море, и как баркас быстро направился к ярко-красной шебеке.

Поскольку расстояние между судами было невелико, чей-то голос произнес несколько слов по-датски. Прам ответил. Затем какой-то высокий худой господин, находившийся на квартердеке, очевидно капитан, спросил, не видели ли они английский военный шлюп, бриг.

— Нет, — ответили они, и, когда расстояние между судами стало увеличиваться, Джек прошептал: — Спросите, как называется корабль.

— «Какафуэго», — донеслось до шлюпа с удалявшейся шебеки. — Счастливого плавания!

— И вам счастливого плавания.

* * *

— Выходит, это фрегат, — произнес Стивен, внимательно разглядывая «Какафуэго».

— Фрегат-шебека, — ответил Джек. — Поаккуратнее с этими брасами, мистер Маршалл, никакого проявления поспешности. Фрегат-шебека. Поразительно любопытное парусное вооружение, не правда ли? Мне кажется, быстроходнее судов не бывает: большая ширина на миделе, позволяющая нести огромную массу парусов, но с очень узкими флортимберсами. И им требуется очень большая команда, так как при встречном ветре судно несет латинское парусное вооружение, а когда ветер становится попутным, и дует прямо в корму или около того, на судне спускают латинские реи и поднимают вместо них прямые, что требует большого труда. На нем должно быть человек триста, как минимум. Сейчас они меняют паруса на прямые — следовательно, планируют идти вверх вдоль побережья. Поэтому нам следует идти на юг: хватит с нас его общества. Мистер Диллон, давайте взглянем на карту.

— Боже милосердный! — воскликнул Джек у себя в каюте, всплеснув руками и похохатывая. — Я уж решил, что на этот раз мы попались и теперь нас сожгут и потопят, а экипаж повесят, станут пытать и четвертуют. Что за сокровище этот доктор! Как он размахивал бакштовом[72] и с каким серьезным видом просил пустить его в шлюпку! Я его понял, хотя он и говорил очень быстро. Ха-ха-ха! Разве его выдумка не показалась вам забавной, а?

— Очень забавной, сэр.

— «Que vengan»[73], — говорит он таким жалобным голосом, размахивая линем, а они сторонятся его, такие мрачные и серьезные, словно стая сов. Que vengan! Ха-ха-ха… Ах ты Господи. Но вам, я вижу, не смешно.

— По правде говоря, сэр, я был настолько поражен тем, что мы удрали, что не успел оценить шутку.

— А чего бы вы хотели? — спросил его, продолжая смеяться, Джек. — Протаранить его?

— Я был убежден, что мы намереваемся атаковать его, — горячо воскликнул Диллон. — Я был убежден, что таково ваше намерение. И я был в восторге.

— 14-пушечный бриг против 32-пушечного фрегата? Вы это серьезно?

— Конечно. Когда испанцы стали поднимать баркас и половина их экипажа возилась с парусами, наш бортовой залп из пушек и ружей разнес бы их на куски, а с этим бризом мы бы оказались у них на борту раньше, чем они пришли в себя.

— Да быть не может! И вы думаете, это был бы честный удар?

— Возможно, я не большой знаток в вопросах чести, сэр, — сказал Диллон. — Просто я рассуждаю как боец.

* * *

Маон — и «Софи» окутывается дымом собственных пушек, дав залп с обоих бортов, а потом еще один, салютуя адмиральскому флагу на борту «Фудрояна», внушительная громада которого лежит между «Косичками» и артиллерийским причалом.

Маон — и отпущенные на берег матросы набивают желудки свежей жареной свининой и свежим хлебом до состояния буйного духа, буйного веселья: винные бочонки с кранами, гекатомба свиней, юные барышни, собирающиеся толпами отовсюду.

Джек, не шевелясь, сидел на стуле. Ладони у него вспотели, в горле пересохло. Из-под черных бровей с серебряной проседью лорд Кейт, сидевший по другую сторону стола, направил на него холодный взгляд серых проницательных глаз.