Коммандос из демиургов

За всю ночь мы не сказали друг другу и пары слов, да и в принципе это и не было нужно. Мы просто сбрасывали скопившееся напряжение, совершенно не думая о партнере. Одним словом – животизм и ничего более. Утром он ушел и, слава Богу, обошлось без слюнявого поцелуя в щечку и бегающего взгляда.

Продрыхнув до обеда, моя душенька потрапезничала, а потом и навестила уже знакомую рукодельницу и предложила ей поработать на меня. За время общения с Эдиком и Сосискиным, я развила в себе потрясающее чутье на наживу и была просто уверена, что ее изделия принесут нам баснословную прибыль. После получения от нее согласия, мы с авантюризмом до вечера шлялись по городу и разглядывали местные достопримечательности. Хотели поглазеть на тюрьму, но, заприметив в толпе Леля, быстро ретировались.

Все время пока я болталась по улице, меня не покидало странное ощущение, как будто в воздухе витает присутствие всеобщего несчастья. Жители были зашуганные, все ходили с опущенной головой и нигде не было видно детей и молодежи. Все свои соображения, я вывалила за ужином друзьям, которые, наконец проявились в гостинице без довесков. К сожалению, все хоть и чувствовали что-то необъяснимое, но ответа не знали. Как же нам не хватало Феди, но я отлично знала, что вампиру необходима кровь и он банально отъедается после вынужденного поста. Ну а Зорро даже если бы и знал, в чем тут подвох, вряд ли стал бы делиться информацией.

Как только в небе зажглись звезды, мои спутники испарились, и я отправилась к себе в комнату, где меня опять навестил давешний молчаливый любовник. Этой ночь он меня любил, да так, что мне казалось, для него это последний раз. Словно завтра его поведут на казнь, и он хочет насладиться каждым мгновеньем нашей близости. В перерывах он гладил меня по волосам и вглядывался в мое лицо, будто старался запомнить каждую черточку. В его глазах плескалась такая тоска и боль, что у меня стоял в горле комок. Казалось, что он прощается со своей жизнью, со мной, со всем миром, и я для него это не просто случайная женщина, а нечто большее, ведомое только ему. И от этого мне становилось еще горче, впервые я поняла, что такое любовь с привкусом обреченности.

А на рассвете, когда я стояла у дверей, мертвой хваткой вцепившись в так и оставшегося для меня инкогнито мужчину, в комнату ввалился окровавленный Кабан, несущий на своих плечах мертвенно-белого Крыса.

Глава 18

Есть ли у вас план, мистер Фикс?

О да, у меня есть два коробка плана!

(анекдот)

– Твою мать! – в голове зажегся красный тревожный фонарь, – так и знала, что облажаются, уроды жопоногие! Ничего поручить нельзя, все похерят, ошибки ночи!

С этого момента печальный Арлекин аристократической наружности перестал для меня существовать. Перевернулась еще одна страница жизни, и недавний любовник стал прошлым, причем настолько далеким, что я вряд ли его вспомню. Как говориться: 'Мне что, учет всех донов Пэдро вести?' Да и вообще, обстановка не располагает к воспроизведению речи Пенелопы в тыл уплывающего Одиссея. Иностранец, к счастью, это быстро понял, поскольку просто исчез, поцеловав напоследок мою ладошку.

Вид Крыса прилив душевных сил не вызывал. Напротив, к горлу подкатила тошнота, под коленями появилась легкая дрожь, а голова и окружающее пространство поехали куда-то в другую сторону. И было с чего. Недальновидный Кабан, кинув взгляд на смятые простыни остывающего любовного ложа, не придумал ничего умнее, как пристроить недобитого вампира на пол, попутно успокаивая, что вот лично с его тушей все в порядке, а грязно-бурые разводы на одежде – кровь охранников тюрьмы.

Я бросилась к вампиренышу, начала лихорадочно сдирать рубашку в пятнах жемчужно-перламутровой жидкости. Мельком отметила, что в ней появился красноватый оттенок. Думать о сепсисе, ядах и прочей гадости не было времени, потом разберусь, а сейчас надо посмотреть, где мальчишка ранен. Отчаянно захотелось выпить-покурить, но мелкий полутрупик был важнее.

Когда с недобитка были стянуты лохмотья, воздух со свистом вырвался из моих легких. Нет, божественной крови демиурга было немного, но вот чужой хватало на целый комплексный обед для кровососов; и в ней он и был перепачкан. Я уже обрадовалась, что все не так плохо, как мне поначалу показалось, но тут взгляд наткнулся на несовместимые с жизнью повреждения – тонкие синюшные кишки, которые Крыс удерживал обеими руками, не давая выпасть из живота, болтались чуть ли не до паха. Слава Богу, Сосискин это не видит, а то точно перестал бы колбасу есть.

– Соберись, дура, о чем ты думаешь?! Этот паразит всегда найдет себе хавчик! – рявкнул мозг, и я переключилась на застонавшего разведчика.