Коммандос из демиургов

Повисла тишина, через минуту взорвавшаяся гневным:

— А я так и не понял, куда делись выданные под отчет валенки, тулуп и термобелье? — Кто о чем, а Сосискин о барахле.

— Да погоди ты со своими кальсонами, я не понял, как ты вернулась? — Это уже Дракон тупил.

— Ну… — подмигнула глазом, — я уронила вилку, Скелетон наклонился ее поднять, а я ему как дам по башке канделябром, он отключился.

— А портал ты как открыла? — отличилась умом Тайка.

— Связала, примотала к стулу и давай жестоко пытать, пока он мне переход не открыл, — скорчила рожу, бурно жестикулируя в надежде на то, что майор догадается не задавать при детях неудобные вопросы.

В пылу пантомимы я не заметила, как стянула с головы шапку и скинула с плеч вновь обретенную шубу.

— Я убью его за то, что он с тобой сделал! — услышала гневный вопль Альфонса и тихо выматерилась под нос.

Девицы смотрели на меня с ужасом, Альфик изрыгал проклятия, остальные вьюноши ему вторили, ситуация нервировала. Когда парень подлетел ко мне и начал трясти, как грушу, требуя, чтобы я немедленно озвучила место прописки Наместника, пришлось рявкнуть:

— Остынь, он тут ни при чем.

Салаги требовали ответа, я же усиленно разглядывала свои руки, думая, чего бы соврать.

Заложил меня Сосискин, до сих пор, видимо, остро переживающий потерю овчинной дохи:

— На нее было совершенно покушение. Ранили отравленным кинжалом, она провалялась без памяти неделю, и мы не знали, придет она в себя или нет.

Молодняк потрясенно ахнул, а я погрозила предателю кулаком. В ответ он показал зубы и сердито пропыхтел:

— Будешь знать, как где попало заголяться и вещи без присмотра оставлять.

Душа рвалась кое-кому накрутить хвоста, а вместо этого под обличительными взглядами мне опять пришлось заниматься устным творчеством.

— Почему ты ничего не сказала нам? — обиженным тоном потребовал ответа Кабан, едва я закончила повествовать о своем недуге.

— Потому что вам и так досталось: работа на скотобойне, нападения колдунов, а тут я еще полутруп, — в кои-то веки во мне проснулась честность.

— Все равно, ты должна была нам сказать! — упрямо вздернув подбородок, встала в позу обиженной Бестия.

— Близких людей всегда стараешься оберегать от лишних волнений. — Фраза вырвалась сама по себе.

— А мы для тебя близкие? — с надеждой в голосе уточнила одна любопытная сорока по имени Крыс.

— А ты как сам думаешь? — усмехнулась в ответ.

— Нет, все-таки он ее любит, — как звон набата, раздался мечтательный вздох Цветочка.

— К-к-к-кто? — Я аж поперхнулась.

— Как кто? Наместник, — выдало наивное дитя, и я с хохотом упала с бревна.

Тайка опять подлетела, чтобы отвесить мне оплеуху, но я оказалась проворней. Вскочив на ноги, потрепала наивную девчушку по отросшему ирокезу и выдала ценное указание:

— Цветик ты мой аленький, заведи себе мужика, чтобы в их мужицкой психологии научиться разбираться. То, что ко мне испытывает Скелетон, называется интерес. Я его возбуждаю, как диковинная зверушка, и не более того, — это раз. Два — я задела его самолюбие, и он решил его потешить, затащив меня в кровать. Ни о какой любви речи быть просто не может. Думаю, поимев меня, их гнусность уволокла бы мое тело к себе в лабораторию и разобрало бы его на запчасти. Так что милая, пока я буду разрушать эльфам мозги и портить пищеварение, тебе дается партийное задание — выцепить там себе ухажера, может, тогда ты снимешь розовые очки и взглянешь на мир трезво.

Ребятенок уныло кивнул и пообещал подумать. Я уже было расслабилась, но тут решил выступить Гламур:

— Капитан, нет, правда, мы для тебя близкие?

— Вы стали для меня не просто близкими, а родными. Но если в течение пяти минут вы, жалкие уроды, не соберете свои пожитки и не будете готовы к марш-броску, я для вас открою филиал гестапо! А ну быстро рассортировали свои вещички на нужное и ненужное, ненужное прикопать, потом за ним наших добрых самаритян пришлем. А сами — приняли положение «низкий старт».

Пока детишки шустро перекладывали вещи, ко мне подошел озабоченный Ырк и сунул под нос обгоревшую книгу:

— Даррья, вот этого демона Наместник вызывал?

Пригляделась повнимательней и кивнула.

— Плохо, очень плохо, — запричитал ученый.

— Я тебя умоляю, что такого в этом пучеглазике, что от колебаний твоих поджилок сейчас случится землетрясение?

Он молча подсунул мне другую картинку, и я, как рак, попятилась назад. С иллюстрации на меня смотрел реальный такой демон. Красно-черный мужик с нехилыми рогами, огромными крыльями, буграми мышц, шипастым хвостом и полыхающими злобой алыми глазами. Рисунок был настолько реалистичным, что казалось, будто смотрю на фотографию.

— Это что за ухарь?

— Твой, как ты выразилась, лупоглазик в настоящем виде.

— Пучеглазик, — автоматически поправила и потребовала пояснить, в чем подвох.