Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин»

В настоящих заметках о просодии, иллюстрируя такие приемы, как скады, наклоны, ложные спондеи и т. д., я проанализировал некоторые особенности стихосложения в ЕО. Полная таблица модуляций скада в ЕО

, учитывающая все 5523 строки этого произведения, показывает преобладание ритма со скадом III (2603 строки). Это вообще типично для русского четырехстопного ямба. Из таблицы также видно, что суммарное число строк с другими скадами примерно равно числу строк без скадов (1515). Глава первая в своем роде уникальна разнообразием и богатством скадов. Главы вторая, третья, четвертая и пятая схожи по общему характеру модуляции. В главах шестой, седьмой и восьмой несколько снижается употребление некоторых видов скадов.

В ЕО имеется шесть строф, в которых скад содержит каждая строка (гл. 2, IX — душа Ленского; гл. 3, VI — толки о Татьяне и Онегине; гл. 3, XX — признание Татьяны няне; гл. 3, XXIV — оправдание Татьяны; гл. 6, XIII — Ленский едет повидать Ольгу перед дуэлью; гл. 6, XL — могила Ленского), и двадцать шесть строф, в каждой из которых встречается только по одной строке без скада. Но все строфы ЕО

непременно содержат скад. Максимальное число идущих подряд строк со скадами составляет двадцать три. Подобные скопления встречаются трижды: гл. 3, V, 11 — VII, 5; гл. 3, XXIII, 11 — XXV, 5; гл. 6, XII, 6 — XIII, 14. Во всех этих случаях непрерывная живая мелодия сочетается с потоком вдохновенного красноречия.

Более пристальный анализ шести видов модуляции (в этом случае читатель, владеющий обоими языками, должен обращаться к подлиннику ЕО) обнаруживает следующие факты.

Максимальное количество скадов на первой стопе для каждой данной строфы составляет четыре (в последних восьми строках знаменитого описания волн, спешащих лечь к ногам возлюбленной в гл. 1, XXXIII; и в гл. 8, XXIII, второй разговор Онегина с княгиней N, «сей неприятный tête-à-tête») и пять (в гл. 6, X, 1–7, недовольство Онегина собою перед дуэлью). В гл. 7 (где количество скадов на первой стопе сокращается примерно на половину по сравнению с гл. 1) встречаются скопления по шесть и пять строф, полностью лишенных этого скада (VII–XIV, замужество Ольги и одиночество Татьяны; XXVIII–XXXII, отъезд; XLIII–XLVII, первые московские впечатления).

Количество скадов на второй стопе, столь значительное (100) в первой главе, уменьшается почти вдвое в последних трех главах, где наблюдаются большие скопления строк без этого вида скадов (172 строки подряд в гл. 8, прерываемые только одним скадом на второй стопе в «Письме Онегина»). Несколько строф содержит до пяти таких скадов; а одна строфы (гл. 1, XXI, приезд Онегина в театр) бьет все рекорды шестью скадами. Встречаются интересные вереницы строк со скадом на второй стопе, например, четыре таких скада в конце гл. 1, XXXII (см. коммент. к гл. 1, XXXII, 11–14) и еще четыре в конце гл. 4, XLVI.

Самым обычным для русской поэзии размером, отрадой буйного гения и последним прибежищем рифмоплета, всегда был легкий и одновременно рискованный скад на третьей стопе. Эта мелодия преобладает в ЕО

и обычно она трехчастная, то есть ее образуют три слова или три смысловые единицы. Такая строка «поет» (порою коварно убаюкивая русского стихотворца, так что он забывает о трудностях своего ремесла), особенно в тех весьма нередких случаях, когда центральное слово в строке со скадом на третьей стопе имеет не меньше четырех слогов, находясь после первого двухсложного слова, или не меньше трех слогов, при том, что ему предшествует трехсложное первое слово. В ЕО нет строф, в которых скады приходились бы только на третью стопу; более всего к такой организации приближаются гл. 5, XXXV (конец праздничного обеда на именинах), где подобных строк двенадцать, и гл. 6, XL (могила Ленского), в которой таких строк тринадцать. Отрывки, где устойчиво звучит данный ритм, часто содержат излюбленный Пушкиным прием стремительного перечисления различных действий или предметов.

Именно сочетание в одном стихе двух скадов — «быстрого» (fast) на первой стопе и «текущего» (flowing) на третьей стопе — придает живость и блеск сочинениям русских поэтов. С большим мастерством таким «быстрым теченьем» пользовался Пушкин. Оно особенно привлекательно, когда строке предшествует или сразу за ней следует строка со скадом на второй стопе (см. коммент. к гл. 1, XXIII, 11–13). «Быстрое теченье» доставляет удовольствие не только своим благозвучием, но и ощущением полноты, идеальным сочетанием формы и содержания. Наибольшая частота таких строк в одной строфе равна шести («Путешествие Онегина», XXVIII). Три строфы имеют их по пять (гл. 2, XI, соседи Евгения; гл. 4, XXX, модные альбомы; гл. 8, IX, оправдание Онегина), а пятнадцать строф — по четыре. Прелестны и звучны три последовательных быстрых теченья в гл. 4, XX, 9—11 (о родных) и гл. 6, XXVII, 3–5 (ответ Онегина Зарецкому).