Коммерция (август 2007)

В проекте Нормана Фостера предусмотрены восемь мостов, так что проломы будут еще и еще, да, в тех самых, в заветных, в священных кирпичных стенах. Потому что мост же не может упираться в стенку, он ведь куда-то обязан вести.

Проект Фостера, к вящей радости администрации, получил первую премию на выставке в Канне. Это и не удивительно: сам по себе, без городского контекста, как картинка на бумаге или макет, он, подкрепленный авторитетным именем архитектора, вполне может обрадовать любителей современного дизайна на слете «буржуазных холуев, прикидывающих, как им ловчее помочь буржуазии сожрать мир», как выразился один юный экстремал. Простим горячке юных лет.

Кстати, а что будет на острове? Главное здание, центр проекта - Дворец фестивалей, четвертая сцена Мариинского театра. Фантастические цифры, описывающие количество зрителей, которое сможет вместить этот дворец, я приводить не буду. Если все эти зрители припрутся реально, Новая Голландия (в которой уже ничего «голландского» не будет, а будет современная общебуржуазная пошлятина) тихо уйдет под воду.

Да, Мариинский театр определяет в Адмиралтейском районе все или почти все. Его сценами район прорастает, как березовый пень опятами. Валерий Гергиев не может остановиться. После четвертой сцены, очевидно, будут и пятая, и шестая, и седьмая. Таков великолепный по хитроумию черный замысел - ликвидировать историческую застройку руками деятелей культуры, чтоб не придраться было. Да, будут офисы, гостиницы, торговые площадки, но главное же - Дворец. Там будет вечный марш культуры; там, размножившись по числу сцен (для крупных демонов это не проблема), пламенный, небритый маэстро с воспаленным взглядом выдаст вам всех ваших Риголетт и Травиат, без которых вы якобы жить не можете.

Общественность Петербурга, бросившая все силы на протест против башни «Газпрома», по поводу Новой Голландии уже только устало машет рукой. Фигуры общезначимого авторитета - какой был академик Д. С. Лихачев - сейчас нет, и закошмарить администрацию просто некому. Кинематографисты, скажем, - народ лукавый, постоянно нуждающийся в деньгах на фильмы, потому они с властями ссориться не станут никогда. Потому-то и Алексей Герман, и Владимир Бортко внезапно вспоминают Эйфелеву башню - и в мечтах предполагают, что наша башня, может, еще и понажористей будет. А писатели - те, что старой закалки, - остатки вяловатого гражданского темперамента стравили еще в перестройку, на современность уже ничего не осталось.

Так что немногочисленным эстетическим консерваторам, убежденным в ценности старого Петербурга и умоляющим об осторожности в обращении с ним, остается грустно писать в маленькие журналы свои слезные сердитые письма. Вот типичная позиция: реконструкция уничтожит сложившийся облик и образ острова Новая Голландия. «Образ сурово-романтический, красивый своей пустынностью, отчасти таинственный, неприступный, чему способствовала многолетняя закрытость территории. Сочетание старинных кирпичных стен с деревьями и поросшими травой берегами двух каналов и реки Мойки создало неповторимый феномен. Это не просто набор из одиннадцати памятников архитектуры, а уникальный целостный архитектурно-ландшафтный ансамбль в самом центре старого Петербурга. Вот его-то и надо было сохранять как достопримечательность Петербурга. Вместо этого предлагается создать многофункциональный комплекс, в буквальном смысле торжище, под завязку забитое зданиями и территориями общественного назначения. Определенно хотят, чтобы получилось нечто вроде нынешней Сенной площади, которая изуродована эклектикой, доведенной до полного беспредела, и забита постройками с предельной плотностью. Но именно эта Сенная начальству и нравится и ее хочется размножать по всему Петербургу. Так будет и в Новой Голландии: исторические памятники, плотно обложенные новоделами, заново покрашенные, густо покрытые вывесками фирм, отелей, магазинов и ресторанов, изукрашенные фонарями и гирляндами лампочек, просто перестанут существовать… Понять же, что решать могут не только деньги, но и идея сохранения красоты и старины, - это городскому руководству не позволяет уровень культуры» (М. Золотоносов).