Коммод. Шаг в бездну

Между тем на Виндобону и на все приграничные римские провинции, начиная от обеих Мёзий на востоке и до Реции на западе напала засуха. Уровень Данувия упал до самого низкого за последние годы уровня, многие горные реки обратились в тощие ручейки. Жара в тот год стояла необычайная. В городе после полудня нечем было дышать. Коммод не вылезал из терм, в которых день и ночь работали нагревательные печи и куда рабы то и дело носили сосуды с холодной колодезной водой. Как назло, из столицы приходили вызывавшие тоску и приступы отчаяния вести. В Вечном городе стояла прекрасная погода. Этрурию, Лаций, Умбрию и Кампанию — другими словами, всю Центральную Италию — регулярно омывали очистительные грозы, сбивали зной. После обильных ливней все цвело и благоухало. Курортные города тирренского побережья, а также дачные места в окрестностях Рима, прежде всего, Пренесте, Тибур, Габии, Альба Лонга и Тускул, были полны отдыхавшей состоятельной публикой. Там было весело и шумно, толпа охотно развлекалась. В этот сезон модным и чрезвычайно забавным приключением считалось лишение девиц невинности. Каждый щеголь из первых двух сословий считал своим долгом похвастать победой над невинной простушкой, которых в Италии тем летом расплодилось видимо — невидимо. Было из кого выбрать — на каждом углу в столице, а также в пригородных Таррацине, Сорренте, Мизенах, Байях, Путеолах, стояли булочницы, цветочницы, продавщицы овощей и фруктов. В курортных местах не счесть было танцовщиц, флейтисток, натурщиц. Девственницами объявляли себя и засидевшиеся дочери на выданье из хороших семейств, и чувственные светские львицы, и вполне зрелые, имевшие нескольких детей матроны. Каждая из них после свершения таинства старалась стыдливо прикрыть глазки тыльной стороной ладони и со вздохом признаться, что «такого с ней никогда не случалось». Там, говорят, поступила покорившая Рим певица из Коринфа после того, как провела ночь у Уммидия Квадрата, родственника молодого цезаря и большого любителя женских прелестей.

Почуяв веяние моды, содержательницы привлекательных для мужчин заведений тоже решили не отставать от потребностей момента. В каждом приличном лупанарии* (сноска: так в Древнем Риме назывался публичный дом) теперь еженедельно устраивались праздники дефлорации. В охотниках недостатка не было. Особенно старались поспеть за столичными повесами провинциалы, вольноотпущенники, даже рабы из высокопоставленных позволяли себе вскользь упомянуть об очередной победе.

Эти торжества устраивались следующим образом — в объявленный день перед украшенным красным фонарем входом зажигали нарядную иллюминацию, фасад здания украшали цветочными гирляндами. После окончания торжества герою и победителю на голову возлагали лавровый венок. Триумфатора сопровождала толпа музыкантов. Это развлечение настолько пришлось по вкусу изысканной публике, что в Риме, как доносили Коммоду, был зафиксирован случай пятикратного лишения девственности одной и той же красотки, по имени Лоллия. Когда последний клиент, посетивший лупанарий в Субуре,* (сноска: городские кварталы между холмами Виминал, Квиринал и центральной частью города. Место жительства беднейшего населения, здесь также располагались развлекательные заведения) узнал о количестве предшественников, справивших праздник в один и тот же день, содержательница заведения, некая Стация — Врежь кулаком начала громко и публично убеждать клиента, что свершилось чудо! Она же представила свидетелей, утверждавших, что к девице милостью Венеры и Магна Матер каждый раз таинственным образом возвращалась девственность, по крайней мере, клиенты каждый раз имели дело с нетронутым созданием. Стацию поддержала часть восторженных зрителей. Правда, в толпе нашлись и скептики, утверждавшие, что «с философской точки зрения такого быть не может, что это шарлатанство». Толпа едва не лишила жизни приверженцев ненавистного мозгового извращения и едва не отправила их в Аид «к Платону, Сократу и прочим мошенникам, сбивавшим честных людей с верного пути». В конце концов, просвещенная часть публики всерьез задалась вопросом — что это, чудо или наглый обман? Как утверждал в своем донесении префект города Ауфидий Викторин, спор разно утверждавших сторон увлек весь Рим. Народ с нетерпением ждал цезаря, чтобы рассудить спорщиков. В любом случае Лоллия моментально стала знаменитостью, цены на нее резко возросли.

В тайных докладах императорских соглядатаев сообщалось, что среди высокопоставленных лиц мужского пола обнаружились любители поступать таким же образом с юношами из хороших семейств. Цены на такие формально запрещенные, но, увы, широко распространенные подвиги, были куда выше общепринятых.