Коммунизм как реальность

Согласно официальной идеологии население Советского Союза разделяется на дружественные классы рабочих и крестьян и трудовую интеллигенцию, которая является прослойкой между рабочими и крестьянами. Эту схему в общем принимают и многие критики советского общества. А между тем эта схема совершенно бессмысленна. Как может быть интеллигенция прослойкой между рабочими и крестьянами? Прослойка в данном случае есть что-то промежуточное между рабочими и крестьянами. Например, это могут быть крестьяне, частично являющиеся рабочими, или наоборот. Если хотят сказать, что советские интеллигенты суть выходцы из рабочих и крестьян, так это может быть что угодно, только не прослойка между последними. Но оставим в стороне словесные придирки. Пусть интеллигенция есть нечто, исходящее из рабочих и крестьян. Эта схема уместна была после революции, когда интеллигенция была почти полностью истреблена или изгнана, и люди, называемые по старой привычке интеллигентами, стали появляться из рабочих и крестьян. А как быть теперь, когда такого рода люди производятся себе подобными, причем – во втором и третьем поколении (т.е. суть выходцы из выходцев)? Как быть, если они происходят из слоев, которым в прошлой истории даже названий не было, например, – из партийных чиновников, работников КГБ, офицеров армии и милиции? Игнорировать эту категорию людей нельзя, ибо число их превосходит число интеллигентов. К рабочим и крестьянам они явно не относятся, а к интеллигентам относить их как-то неудобно, да они сами этого не хотят, – в большинстве они вообще презирают интеллигенцию. Так что нужна еще особая категория людей – служащие. Что это такое – класс или прослойка? Наконец, хотя жители городов по образу жизни отличаются от жителей деревни, но с социологической точки зрения эта разница не столь существенна, как разница между начальством и подчиненными, одинаковая для города и деревни. Чувствуя все это, в официальном словоупотреблении теперь предпочитают говорить просто о трудящихся, игнорируя реальное расслоение общества на различные социальные категории. Я не употребляю здесь слово «класс», дабы не вызывать ненужных ассоциаций с марксистскими идеями насчет классов и бесклассового общества. Особенно смешно бывает слушать, когда на Западе говорят об интеллигенции, ученых, военных, хозяйственниках как об особых социальных категориях. При этом почему-то совершенно упускают из виду те очевидные факты, что среди «ученых» есть низшие сотрудники, профессора, доктора, академики, заведующие, директора, прочие лица, находящиеся на различных ступенях иерархической лестницы. И различие в социальном положении между ними достигает порой таких размеров, что зачислять их в одну категорию – аналогично зачислению в одну категорию «земледельцев» крепостных крестьян и помещиков. А руководящий слой науки лишь использует свою причастность к науке для своей социальной активности, не имея ничего общего с функцией ученого как открывателя истин. Совершенно аналогичная картина имеет место и в других сферах деятельности. Тут есть, конечно, свои профессиональные различия. Например, особенности «военных» общеизвестны. Писатели, имея сложную социальную структуру и иерархию, в целом образуют подразделение в идеологической работе общества. Но они профессиональные, а не социальные. Понятие же «интеллигенция» здесь настолько утратило какой бы то ни было смысл, что тут нельзя даже указать профессию, образ жизни и уровень образованности, которые отличили бы интеллигенцию как особый социальный слой от других слоев.