Комната 15

Натан откидывается назад и смотрит в потолок. Где-то в глубине квартиры слышны голоса по телевизору. Натан вздыхает, и я предполагаю, что это, вероятно, одна из его стандартных уловок. На мой взгляд, работа психиатра мало отличается от моей. И я, и Натан манипулируем людьми, чтобы заставить их раскрыться. Я могу предложить подозреваемому сигарету. Он может предложить пациенту таблетку. Оба мы делаем вид, будто нам известно больше, чем на самом деле; нужно заставить своего собеседника почувствовать себя большим, или маленьким, или одиноким, чтобы тот лопнул. Все, что для этого потребуется.

Я нарушаю молчание первым:

– Назовите ваши расценки.

Следует несколько секунд этического и профессионального раздумья. Наконец Натан говорит:

– Гипотетически… есть один препарат. Амитал натрия. «Сыворотка правды». В прошлом американцы вкалывали его шпионам, чтобы те выложили все секреты. Это противосудорожное средство, когда-то применялось в психиатрии, но теперь практически не используется. Оно чересчур опасное. Доза слишком маленькая – и ничего не происходит. Доза слишком большая – и у вас на руках мертвый пациент. – Натан умолкает и смотрит на меня. Я отмечаю, что вопрос денег он не затронул.

– Сколько времени ему нужно? – спрашиваю я.

– Амиталу натрия? Столько, сколько потребуется. Если вообще что-либо произойдет. Никаких гарантий нет. Возможно, станет лишь еще хуже. Побочные эффекты не радуют: потеря ориентации, галлюцинации, отсутствие рефлексов и сердечная недостаточность – это лишь некоторые из них. У меня есть небольшой запас на экстренный случай, но я использую препарат только в больнице. Без квалифицированного реаниматолога вы запросто можете умереть.

Я делаю глубокий вдох.

– Никакой больницы. Я не хочу привлекать никого постороннего.

Натан подается вперед:

– Я буду рисковать своей работой. И вашей жизнью. На вашу жизнь мне насрать, но работа для меня важна.

Я снова стучу пальцем по папке.

– Мы можем предать это огласке, а можем сохранить всё в тайне.

– Дайте мне посмотреть, что там, – Натан протягивает руку.

– Вам прекрасно известно, что там. После укола вы будете вольны сделать с этим все, что пожелаете, – хранить у себя или уничтожить. Это единственный экземпляр.

Натан убирает руку и барабанит пальцами по столу.

– Я не говорю, что сделаю это.

Я чувствую, что у него нет желания выполнить мою просьбу.

– Мы можем подсластить сделку. – Я киваю Бексу, и тот показывает Натану пачку пятидесятифунтовых банкнот. – Это деньги, предназначенные для расплаты с осведомителями. Скажите, сколько вам нужно.

В конце концов оказывается, что Натана не нужно особо убеждать в том, что касается угрозы для моего здоровья и рассудка. Печально видеть, как легко покупаются люди. Он поворачивается к Бексу:

– Вам нужно будет наблюдать за ним по меньшей мере два часа. Что-либо необычное – затрудненное дыхание, потеря рефлексов, – даже не раздумывайте. Вызывайте «Скорую» и молитесь.

Теперь Натан относится к этической стороне принятия денег значительно спокойнее. Он забирает всю пачку, профессионально пересчитывает банкноты и убирает их в ящик стола. После чего подходит к шкафу и достает шприц и ампулу. Набирает жидкость в шприц и выпускает из иглы струйку, и я с любопытством отмечаю, что теперь, когда он занят своим делом, вся его неловкость исчезла. По телевизору где-то далеко плачет ребенок.

– Я скажу вам в качестве бесплатного бонуса, – говорит Натан, оборачиваясь ко мне. – Как я уже говорил вам сегодня утром по поводу вашей амнезии, этот другой человек, этот ваш Р., появился не вчера вечером.

– Да, это началось полтора года назад.

– Он присутствовал задолго до этого.

– Не понимаю.

– Я и не жду, что вы это поймете. И в глубине души надеюсь, что вы не поймете это никогда. – Он вкалывает иглу точно в вену.

Ему уже не терпится поскорее от нас избавиться. Через считаные секунды Натан уже отпирает входную дверь. Снегопад усилился. Времени половина восьмого.

– Я ничего не чувствую, – говорю я.

– Не почувствуете еще несколько минут, и я не хочу, чтобы вы находились здесь, когда это начнется. Вас здесь не было. Вы сами решили рискнуть. – Он ежится на пронизывающем ветру. – Что насчет папки?

– Она ваша. – Я вручаю ему папку и повторяю, что это единственный экземпляр и что он может делать с ним все, что пожелает.

– Почему я должен вам верить?

– Сами взгляните.

Натан открывает папку и поднимает взгляд на меня.

– Долбаный ублюдок!

– Работая полицейским, одно узнаёшь точно: совесть нечиста у всех.

Он швыряет мне в лицо листы чистой бумаги. Я напоминаю ему, что деньги он по-прежнему может оставить себе. Я не ублюдок, что бы он ни говорил, – это все Р.

Но Натан говорит:

– Идите оба к такой-то матери!

Глава 44