Комната

Его шея тоже была чем-то перехвачена. Он коснулся рукой металла, потом нащупал цепь. Он был прикован к стене или спинке кровати. Ужас захлестнул его. В этот раз он влип основательно.

— Где я? — спросил он, осторожно открывая глаза.

— В доме номер пятнадцать на Зеленой улице, — сказала Девочка-с-компасом и достала из переднего кармана платья фляжку. Отвинтила пробку, сделала глоток и убрала фляжку обратно.

В памяти что-то шевельнулось, словно некто приоткрыл дверь чулана, впустив немного света, и в серой тьме мелькнула тень, едва различимая среди других, точно таких же. Это чувство пропало так же быстро, как и появилось.

Он читал о похищениях и вот стал новой жертвой. Он еще раз оглядел детей. Повязки — на руках, шее. И тот ящик в углу наверняка обитаем.

||||||||||||||| пропала три месяца назад. Ей было пять. Мать уверяла, что дочь не покидала квартиры. Поиски продолжались несколько недель, но ничего не дали. В похищении (или убийстве) подозревали мать, но доказательств этому не нашлось.

— Как давно вы здесь? — спросил он.

Девочка-с-компасом пожала плечами.

Дети не были напуганы. Что бы с ними здесь ни творили, они не сломались. И «дом номер пятнадцать на Зеленой улице», где это, черт возьми? Улиц с такими названиями он не помнил. Впрочем, он много чего теперь не помнил.

— Ты голоден? — спросила Девочка-с-компасом. — У нас есть ветчина и сыр. И еще кола — хоть запейся. Ты можешь написать, что тебе нравится, и они принесут.

— Кто принесет?

Чахоточный одернул Девочку-с-компасом.

— Не рассказывай ему, — буркнул он. — Забыла, почему мы переехали?

— Да ладно тебе, |||||||||||||||, он ведь свой.

— Нам такие «свои» даром не нужны, — сказал Чахоточный.

Крышка ящика, который стоял в углу, приоткрылась, и он увидел девочку с улыбкой до ушей.

Когда он понял, что может встать с кровати и не облевать все вокруг, то решил осмотреться. Цепь надежно крепилась к стене. Без инструментов освободиться не получится. Ощупал ошейник. Замка нет. Вместо него — пара болтов, закрученных намертво.

В доме не имелось ни окон, ни дверей. Непонятно, как он попал сюда. И как в дом приходят «они». В карманах пусто, не считая фантика — он выбросил его в мусорное ведро под раковиной.

Пять кроватей, разделенных деревянными ширмами. Множество светильников. Раковина, душ и туалет. Холодильник, набитый продуктами. Телевизор. Шкаф с книгами. Камин. Он не скоро понадобится: на улице настоящее пекло. Еще немного, и асфальт начнет прилипать к кроссовкам. От этих мыслей скрутило живот. Сколько он здесь пробудет? До холодов? Если повезет.

Цепь была метра три. Хватало, чтобы добраться до холодильника и туалета.

Ключи на шеях у детей, зачем они? И почему прикован только он?

Больше всего он боялся увидеть камеру на штативе, матрас в бурых пятнах и цепи. Ничего подобного. Впрочем, «они» могли забирать детей из дома по одному, творить с ними бог знает что, а потом приводить обратно.

Может, есть потайная дверь? Он представил, что дом номер пятнадцать стоит себе на Зеленой улице, мимо проходят люди, едут машины, и никто не догадывается, что делается внутри.

Хотя нет: со стороны дом, пожалуй, выглядит необычно — ни дверей, ни окон. Но что, если он обнесен высоким забором? Или замаскирован под сарай, а дом, настоящий дом, в котором происходило все самое ужасное, стоит неподалеку. С окнами и дверями, весь из себя приличный и правильный?

На стене висели почтовый ящик и часы. Было три пополудни. Дети смотрели мультфильмы. Даже Улитка вылезла из своего убежища. Хотелось есть, но в еду могли что-нибудь подмешать. Например, такое, от чего тебе станет все равно, где ты находишься и почему.

В четыре дети сгрудились вокруг склянки с белесой жидкостью и принялись разматывать бинты. Он взглянул — из чистого любопытства. Черные язвы странной формы. У него была такая же. Он не помнил, когда появилась язва. Может, поэтому их прячут от мира? Он снова лег на кровать. Его била дрожь.

Дети выключили свет и столпились вокруг него. Все, кроме Улитки: она залезла в ящик и захлопнула крышку. Чахоточный держал в руке лампу.

— Пойдешь с нами? — спросила Девочка-с-компасом.

— Куда? — спросил он и не узнал своего голоса.

— Считать двери, разумеется.

Это было безумием, потому что никаких дверей в Доме-без-этих-самых-дверей быть не могло. Он закрыл глаза. Пусть все это окажется сном. Пусть он проснется на своей кровати в приюте, а в глаза ему светит лампой не ребенок с ключом на шее, а воспитатель, задумавший повесить на него уборку туалета.

Он открыл глаза. Чуда не произошло.

— Отвалите, — сказал он.

Так прошел первый день.

* * *

Ему снился сон.

Скребущий звук. Потом глухой стук. И снова этот звук, словно кто-то монеткой стирает защитный слой с билета моментальной лотереи.

Он приподнялся на локтях и увидел Девочку-с-компасом. Она сидела к нему спиной, а рядом на полу лежала гора книг. Она что-то делала с ними, он все никак не мог понять, что именно, а когда догадка почти настигла его — проснулся.

* * *

Проснувшись, он увидел на полу ежедневник. На обложке детской рукой было криво выведено: «Книга снов». Открыл, полистал.