Комната кукол

Но с этим джентльменом все было иначе. Он наводил девочек совсем на другие мысли. Высокий, худощавый, узкоплечий, он явно никогда в жизни не работал, а если и работал, то это был не физический труд. Но сколько же в нем было достоинства и изящества! Точеные черты, печальная складка у рта, темные круги под глазами, скорбное лицо — он словно убежал от одной из сестер Бронте, прежде чем она успела сделать его героем своей следующей книги. Черные волосы, темные глаза, черный костюм — он напоминал очень серьезного ворона. От его пронзительного взгляда каждый чувствовал себя мелким и ничтожным, но в то же время каким-то возвышенным — просто потому, что этот господин изволил обратить на него внимание. Я посмотрела на него и сразу поняла, какие романтические мысли закрались в головы тех девочек постарше, которые, как и я, стояли в заднем ряду. Но не мне. У меня не было романтических фантазий о том, как какой-то мрачный незнакомец появляется в моей жизни и увозит меня в имение своей семьи. Я, конечно, была бы не против, чтобы меня удочерили, но и в этом случае я не собиралась надолго задерживаться у приемных родителей. Моя мечта — и не знаю, сочтет ли кто-то, кроме меня, ее романтической — состояла в том, чтобы устроиться в цирк. Меня завораживало это невероятное буйство свободы — каждый день оказываться на новом месте. С одной стороны — нелегкая жизнь цирковой артистки, с другой — бурные аплодисменты, а я — посередине, высоко в воздухе, совсем одна на канате. Я воображала, что где-то освободилось место цирковой эквилибристки — например, после того как Эльвира Мадиган^[1] сбежала со своим лейтенантом. Меня мало волновало, что эта история произошла двадцать лет назад — романтические мечты обычно никак не связаны с реальностью. Иногда мне представлялась Эльвира: милое личико, длинные распущенные волосы, которым я так завидовала. Эльвира нашептывала мне, что сделала все это ради меня, чтобы я могла попасть в цирк. Впрочем, я никогда не понимала эту актрису. Зачем сбегать с каким-то лейтенантом, если он тоже мог остаться в цирке и выступать с ней на канате? Поэтому поделом им, что они оба в итоге застрелились. И я делала все от меня зависящее, чтобы эта моя мечта когда-нибудь сбылась. Когда никто за мной не следил, я тренировалась на балюстраде балкона на втором этаже. Конечно, я могла упасть и переломать себе все кости, да и шею заодно, но от этого было только интереснее. Я танцевала на перилах, но нужно было тщательно следить за тем, чтобы никто меня не застукал. Мисс Монтфорд неодобрительно относилась к циркам, еще неодобрительнее — к цирковым эквилибристкам, и уж совсем терпеть не могла девушек, которые носили волосы распущенными и стригли челку, как моя дорогая Эльвира. Но я постоянно думала о цирке. Иногда мне даже казалось, что было бы здорово выступать с акробатическими номерами на спине лошади в галопе — интересно, можно ли эквилибристке исполнять подобные трюки? Я была не такой, как другие девочки, хотя — благодаря приюту — выглядела в точности как они.

Поэтому когда однажды к нам в приют явился этот джентльмен и все выстроились в три ряда, я оставалась спокойной. Даже тогда, когда он посмотрел на нас и сердца всех девчонок вокруг забились чаще. Да, вынуждена признать, выглядел он отлично, этот мрачный незнакомец, но он ничуть не походил на директора цирка. Его черный костюм скорее наводил на мысли о директоре похоронного бюро. В общем, на тот момент он меня совершенно не заинтересовал.

— Девочки, — сказала мисс Монтфорд. — Это мистер Молинье. Он приехал посмотреть на вас.

От этих ее слов я почувствовала себя экспонатом на сельскохозяйственной выставке. Кто из нас выиграет конкурс «Самая жирная свинья»? Никто, наверное, слишком уж мы все худые. А кто тут корова с самыми красивыми глазами? Я увидела, как Милдред, стоявшая слева от меня, чуть согнула колени. Она была довольно высокой и теперь старалась выглядеть ниже и милее. А справа от меня хрупкая и невысокая Колин поднялась на цыпочки и выпятила грудь. Но пока мы не знали, зачем приехал сюда этот джентльмен, мы могли лишь гадать, что он хочет увидеть. Я не стала ни вытягиваться, ни пригибаться. Но если он спросит, кто тут умеет танцевать на балюстраде, я сразу же выйду вперед.

— Дорогие мои девочки, — начал джентльмен. — Вы все сироты.

Как будто мы сами этого не знали… к тому же это не вполне правда. Не все тут сироты. Чтобы быть сиротой, нужно вначале иметь родителей.

— Как мило с вашей стороны, что вы все собрались здесь.

Голос у него был тихий, бархатный, немного меланхоличный. Ну а какой еще голос может быть у человека с такими темными кругами под глазами?

— Мы с сестрой ищем одну девочку… Особенную девочку.

При этих словах уголки его губ чуть дернулись вверх. Сердца вокруг застучали громче. Сестра! Он сказал «мы с сестрой», а не «мы с супругой»! Может быть, еще удастся завоевать его сердце? Я незаметно покачала головой. Может, он, конечно, и джентльмен, но как по мне — слишком старый. Ему уже точно за сорок!