Комната с видом на огни

«Господи, ведь я же его любила! Я! Его! Любила!» И она принималась громко рыдать. Потому что вдруг поняла и другое: «Да ведь и он меня любил! Потому что ни один мужчина, находясь в здравом рассудке, не будет делать для нелюбимой женщины столько, сколько сделал для меня он. Сколько лет он старательно, с огромным терпением изо дня в день лепил из меня человека! Из глупой самонадеянной девчонки! Подумать только, что я ему говорила! Да за одно такое слово любой другой тут же вышвырнул бы меня вон из этого дома! Какое же у него было огромное терпение! И он правильно сказал: «Придет день, и ты пожалеешь о том, что могло случиться с нами, но так и не случилось. Хотя… Все и случилось. Мы просто не успели друг другу об этом сказать. Господи! Еще бы один день! Ну хотя бы еще один!»

Когда приехал Денис, Анна ему почти обрадовалась: ждала, когда с нее спросят долг, и поскорее хотела покончить со всем этим.

Но разговаривали они в кабинете, Анна и мысли не могла допустить, что в той самой комнате с камином будет что-то обсуждать с Денисом. Малиновский начал крайне жестко, сразу оставив в стороне выражения соболезнования:

— Анна, они прислали меня.

— Что я должна сделать?

— Тебе известны банки и номера счетов?

— Да, — коротко кивнула она.

— Если хочешь жить, отдай все.

— Я не хочу жить, — она подняла на Дениса глаза, в которых давно уже погасли золотые звезды.

— Зря. — Малиновский встал, прошелся по кабинету, потом вновь опустился в кресло. — Хотя я в курсе твоей истории. Но ты о матери подумай и о сыне. Ты слишком уязвима, Анна, ведь у тебя есть сын.

— И что?

— Его могут украсть.

— Убьют?

— Зачем? У тебя красивый мальчик, Анна. Если не будешь паинькой, его ждет страшная судьба. Не жалко? Вспомни, что ты мать.

— Ох ты, как торжественно!

— Для тебя же стараюсь. Отдай все, не жалей этих денег.

— Да плевать мне на деньги! — резко ответила Анна. — Я не могу забыть, что Ленский умер, так ничего и не отдав, значит, не хотел. Зря он мне, что ли, все оставил?

— Просто знал, что ты умница, в отличие от его первой жены и сына. Они стали бы упрямиться от жадности и погубили бы и себя, и его маленького внука. Неужели ты не понимаешь?

— Хорошо, — кивнула Анна. — Что у меня останется?

— Этот дом, две хорошие машины, вилла в Греции и тот банковский счет, на который Владимир положил деньги, заработанные продажей музыкального альбома «Синий шар».

— Да? Оставите?

— Твои деньги никому не нужны. Останешься состоятельной женщиной, дом продашь, купишь что-нибудь поменьше и попроще, уволишь прислугу и будешь припеваючи жить на проценты с банковского счета. Тебе хватит.

— Ладно, забирай. Отстаньте только, — она пошла в свою комнату за ключами от сейфа, в котором остались бумаги мужа. Вернувшись, отдала все Малиновскому и равнодушным голосом назвала все те цифры, которые он спросил. Потом подписала торопливо подсунутые им бумаги.

— Это все?

— Да. — На лице Малиновского было написано явное облегчение. Видимо, он сам не ожидал, что все будет так просто. Анна же усмехнулась:

— Только не думай, что я вас испугалась. Просто мне нет дела до этих денег. Не мною заработано, не ко мне и ушло.

— Героиня! Куда бы ты делась, когда мальчишкой занялись бы на твоих глазах? Считай, что тебе ещё повезло, дуреха. Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо.

Когда с делами было покончено, Малиновский намекнул:

— А не поужинать ли нам вместе?

— Чего тебе еще?

— Как же, Аня? За тобой ведь еще один должок!

— С ума, что ли, сошел?

Но Денис вдруг довольно грубо схватил ее и попытался сорвать платье. Анна громко зарыдала:

— Денис, перестань, мне плохо! Только не сейчас! Неделя всего прошла! Ну, будь ты человеком! Не сейчас!

Он отпустил Анну и настойчиво поинтересовался:

— А когда?

— Не знаю.

— Когда?! — И вновь схватил ее, тряхнув изо всей силы.

Она поняла, что Малиновский не отстанет, пока своего не добьется. А ведь ее больше некому защитить.

— Через неделю приезжай, мне надо успокоиться. А еще лучше, через месяц.

— Хорошо, договорились. Я подожду, это даже приятно.

— Особенно приятно ждать, когда тебя развлекает очередная смазливая девочка с длинными ногами, — не выдержала Анна. Малиновский засмеялся.

— Аня, всегда хочется разнообразия: после сладкого — пресное.

— Смотри, как бы это пресное тебе горьким не показалось!

— Не пугай меня, Аня, не надо. Горько мне уже было. Я ведь не забыл, как ты меня тогда пыталась съездить по физиономии.

— Разве у меня это получилось? Ничего же не было!

— Да? А мне вот запомнилось.

Он наконец ушел, но через неделю не вернулся, не вернулся и через месяц. Анна же попыталась прийти в себя и начать жить заново. Первым делом бросить пить и каждую минуту вспоминать Ленского. Этого уже не вернешь, а надо жить дальше. И Анна велела заколотить дверь в комнату с камином.