Комонс

Ян стремительно бледнеет, вскакивает с лавки, хватает протянутую палку. Польская кровь – это серьёзно.

– Впрочем… – нагло ухмыляюсь, – а давайте втроём на меня одного? Ну, чтобы лишний раз не вставать?

Тыкаю палкой в сторону Гендоса и Димона. Якимов – крупный, рыжий, веснушчатый, на меня смотрит зло. Никак не может забыть вчерашнего унижения.

…вот и правильно, вот и хорошо, не забывай…

Внимание одноклассников уже целиком привлечено к нам четверым. Данелян пытается протестовать (старший, как же!) но его никто не слушает.

– Только уж я тогда возьму две. – добавляю. – Это справедливо, согласитесь. Правила простые: никаких тычков, никаких ударов в голову. – Пауза. – Впрочем, меня можете бить, разрешаю.

– А дурачком не боишься остаться?

Это снова Ян. Ну конечно, последнее слово надо оставить за собой.

– А вот сейчас и посмотрим…

Я не занимался специально ни филиппинским боем на палках, ни французским фехтованием тростью, ни ирландскими «бата». Зачем? Упражнения с «ролевыми» дюралевыми или текстолитовыми клинками ничуть в этом плане не хуже, да и с палками мы упражнялись предостаточно – и длинными шестами, и одиночными, и парными. К тому же, шпага с фехтовальным кинжалом-дагой – моя любимая дисциплина, так что левая рука поставлена прилично.

Но сейчас в подобных ухищрениях нет нужды. Это будет не схватка, а избиение младенцев, несмотря на то, что двое из троих крупнее и сильнее Женьки. Физические возможности альтер эго я представляю довольно хорошо, как передавать его мышцам свои, приобретённые в будущем, навыки – уже знаю. Противников с тем же успехом могло быть и пятеро, это ничего не изменит: в схватке они будут только мешаться друг дружке, и даже против средненького бойца ни единого шанса у них нет. А я, слава богу, далеко не середнячок.

Жду, когда троица разберет инвентарь, встаю перед ними, кручу «мулине» сначала правой палкой, потом левой, потом двумя сразу. Вольт с подшагом, прыжок, полувольт, выпад, удар обеими палками – по очереди, потом вместе, сверху вниз. Похоже, до моих визави что-то стало доходить: «инструменты» держат, как грабли, переглядываются неуверенно, кусают губы. Зрители молча наблюдают за моими «танцами».

Ну что, начнём? Итак, мальчики, и девочки – сю-юр-пра-а-айз!

Гимнастическая палка, хоть и лёгкая, но следы оставляет весьма болезненные. После хлёсткого, даже вполсилы, удара, на коже моментально вспухает красный рубец. Через некоторое время он превращается в роскошный синяк, и жертве предстоит с неделю ходить полосатой – если, конечно, ударов будет много.

А с чего, скажите на милость, их должно быть мало? Этот бой – вовсе не выпендрёж, не очередная идиотская выходка подстёгнутого подростковыми гормонами сознания шестидесятилетнего инфантила. Я действую вполне обдумано: авторитет Женьки надо закрепить, не всё решается в словесных дуэлях острословцев. Всякий, кто вздумает докопаться до моего «реципиента» должен точно знать, что получит жёсткий отпор. И тренировочный поединок для этого самое то: с одной стороны, в нём нет озлобления настоящей драки, а с другой – можно продемонстрировать, на что способен.

Так что, если я и сдерживаю удары, то совсем чуть-чуть. Бац-бац-бац – прежде чем противники успевают приготовиться к обороне, Якимов получает болезненный удар по бедру, другому прилетает по обоим предплечьям, потом поперёк живота, он охает, роняет палку, отступает. А вот Ян, напротив, рвётся вперёд, вскинул «оружие» в молодецком замахе и пытается засветить мне по макушке – как же, сам разрешил… Шаг навстречу, принимаю удар на «крест», заломом, на рычаге, выкручиваю палку у него из рук. Проворот, перекрещенные палки ножницами ложатся на шею. Кто-то из девчонок громко охает, в глазах Яна испуг, упрямство, разгорающаяся злость. Делаю пару шагов назад, указываю на валяющуюся палку – шоу продолжается!

Ян подбирает, морщится и снова встаёт в боевую стойку. Это он молодец, настоящий шляхтич!

Так, один из троицы выбыл – стоит в стороне и баюкает отбитое запястье. Как бы, не трещина у него там? Нет, не должна – палка лёгкая, да и бил я не в полную силу. А вот писать пару дней будет, как курица лапой. Если вообще сможет.

Мне, кстати, тоже прилетело – один раз поперёк спины (Ян постарался?), и дважды – по рукам. Придётся и самому пощеголять в «тигровой шкуре», хе-хе-хе…

Дожидаюсь, когда двое оставшихся попробуют обойти меня с разных сторон, и снова – бац-бац-бац! Два удара правому, проворот, два левому, снова проворот, болезненные крики, оба отскакивают, шипят от боли, потирают следы, оставленные моими палками. А я встаю между ними, втягиваюсь в струнку, слегка приподнимаясь на носках, развожу руки крестом, кончики палок смотрят на противников. Эффектная концовка – наше всё!

– Адашев, Радзевич, Якимов! Вы что, с ума посходили?

Физрук стоит в дверях зала и прямо-таки разрывается от негодования.

– Симонов, к тебе тоже относится! А ну, вон из зала! После урока ко мне в кабинет, с дневниками! Данелян, а ты куда смотрел? Вы четверо – не думайте, что легко отделаетесь!