Компания

– Их нагружают повышенной ответственностью за ту же зарплату. Их вводят в команды с психологической несовместимостью. Им поручают проекты с взаимоисключающими целями. Их бросают на финансовую отчетность нашего клуба. Их заставляют чистить покупательскую базу данных. Их делают наставниками стажеров.

– Ладно, ладно. Послушайте…

– Их обходят поощрением. Слухи связывают их с самыми непривлекательными коллегами. Их мониторы выходят из строя. В их стульях лопаются пружины. У них пропадают шариковые ручки. Их подчиняют сразу нескольким менеджерам. Их…

– Хватит! – говорит Фредди. – Я понял!

Голос делает паузу, чтобы насладиться моментом.

– Сколько будет семью три?

* * *

Холли, вернувшись с обеда (салат, съеденный в одиночестве за стойкой ближайшего кафе), находит Восточный Берлин пустым. Джонса не видно, Фредди тоже исчез, УШЕЛ В ОТДЕЛ КАДРОВ, судя по записке на его мониторе, – опять, наверное, острит. Холли вздыхает. Ей как-то не по себе.

Она направляется к кулеру. Когда заканчиваешь восьминедельный курс аэробики, нужно поддерживать водный баланс. Наполнив бумажный стаканчик, она запрокидывает голову и пьет до дна. Роджер, проходя мимо, смотрит на ее грудь. Поймав ее взгляд, он подмигивает:

– Холли.

– Роджер. – К чему она не может привыкнуть, так это к откровенному нахальству бизнесменов. Холли не хочет быть стервой, но никак не может понять, почему каждый обрюзгший пузатый засранец с раздутой самооценкой полагает, что имеет шанс ее заполучить. Проблема в том, что по месту работы их самооценка оправданна – их положение, во всяком случае, выше, чем у нее. Поэтому какой-нибудь мокрогубый менеджер из обработки заказов чувствует себя вправе с ней флиртовать – без неприличных предложений, что было бы грубым нарушением правил компании, но так, можно сказать, еще хуже. Приходится делать вид, будто это обыкновенные приятельские отношения, хотя в подходящей обстановке она послала бы такого деятеля куда следует.

Поднимись она немного по служебной лестнице, к ней бы так не подкатывались. Да и она, возможно, не возражала бы, если б они выглядели получше или не были, как Роджер, полными мудаками. Им кажется, что лучший метод борьбы с выпирающим пузом не полчаса в день на тренажерах, а рубашка хорошего качества. (Иногда галстук из-за живота отстает от рубашки, иногда он лежит практически горизонтально.) Если им наплевать на собственную внешность, почему они позволяют себе пялиться на стройную Холли? В «Зефире» ей многое непонятно, но законы служебного флирта достают больше всего остального. Она не приемлет их, а на нее навешивают ярлык склочницы.

В ее лотке для входящих лежит пара листков. Элизабет хочет, чтобы Холли подбила итог того итога, который делала для Сидни пару часов назад. Холли чувствует признаки мигрени. Интересно, что будет, если она скроется в спортзале до конца дня.

Приходит Фредди и бессильно падает на свой стул. Холли ждет объяснений, но он молча смотрит на клавиатуру компьютера.

– Что стряслось?

– Я написал что. – Он снимает записку с монитора и медленно рвет на кусочки.

– Да нет, я серьезно.

Фредди не отвечает.

– Ты правда ходил в отдел кадров? – оживляется она. – Ну как там? Они тоже сидят в загородках?

– Я не хочу говорить об этом.

– А, ну как хочешь. – Фредди хранит молчание. – Да ну тебя, рассказал бы хоть что-нибудь.

Он трясет головой.

– Ладно, ладно. – Она отворачивается к своему компьютеру.

* * *

Джонс делает несколько осторожных шагов по крыше, прикрыв дверь так, чтобы она не захлопнулась и не отрезала ему выход. Серая бетонная плоскость усеяна пометом миллиона голубей, многие из которых смотрят на него с разных надстроек. С одной стороны торчат верхушки небоскребов, более высоких или расположенных выше по холму; через каждое окошко можно заглянуть в миниатюрный деловой мир. Джонс подходит к парапету и видит поток автомобилей, ползущих по Первой авеню. С высоты кажется, что они движутся на удивление тихо. Ветер ерошит волосы и сушит потную спину.

Через минуту мозг включается снова, и Джонс соображает, что если подсуетится, то успеет съехать на второй этаж до прихода охраны. Можно слегка модифицировать первоначальный план и спросить у администрации, почему кабинет Дэниела Клаусмана – это крыша. Вернувшись к двери, он замечает, что тут же рядом расположен служебный лифт. Голоса на лестнице звучат подозрительно громко – открыв дверь, Джонс оказывается лицом к лицу с двумя красными, распаренными мужчинами в голубой форме охраны.

– Ты, – произносит один из них. Джонс, не дожидаясь определения, которое должно за этим последовать, захлопывает дверь, запирает ее на засов и нажимает на красную резиновую кнопку вызова лифта. – Мистер Джонс, – слышится через дверь, – если вы сейчас же не оставите мистера Клаусмана в покое, последствия будут очень серьезными.

Приходит лифт. Джонс заскакивает в кабину, нажимает на кнопку «2», и двери, к его великому облегчению, закрываются.