Компания

– Ха-ха. Я с Евой разговаривал. Она вышла следом за мной.

– А потом?

– Потом… – мнется Джонс, – я вышел на улицу посмотреть, что там делается.

– Гм… Я думал, ты соврешь.

– Записал меня, да?

– Записал.

– Зачем тогда спрашиваешь?

– Уж очень они распалились. Я видел много массовых увольнений, но такого у нас еще не было. Личного вмешательства ни разу не требовалось. Это практически нарушает устав «Альфы». Клаусману нелегко далось такое решение.

– А зачем было вмешиваться? Мог бы получиться ценный эксперимент. Дело «Альфы» – наблюдать и приобретать знания, так ведь?

– Иногда. Мне бы, к примеру, хотелось узнать, что такое стряслось с ними сегодня.

Джонс пожимает плечами.

– Ты им что-то сказал.

– Пожелал всего наилучшего.

– Врешь.

– Твоя запись разве без звука?

– Джонс, – смеется Блейк, – снаружи звук не записывается.

– Вот и хорошо.

– Раньше ты так не наглел. Что-то переменилось, и я хочу знать что. В тебе дело или в ней?

– В ком?

– Да ладно тебе.

– Я серьезно. Понятия не имею, о ком ты.

Блейк, поджав губы, выставляет в окошко локоть и голову.

– Скажу тебе одну вещь про Еву: у нее сердца нет. В день, когда всем раздавали совесть, она явно прогуливала. Здесь ей не место. Самая подходящая для нее работ а – делать смертельные инъекции в тюрьме Сан-Квентин. Может, тебе уже кое-что приоткрылось, но ты еще и половины не знаешь. Она не чувствует так, как ты или я. Знает, что должна, но не чувствует. Ты слушай меня – а то возомнишь, что понял ее как нельзя лучше, и вдруг обнаружишь, что ты для нее только большая кукла на ниточках.

– Не знал, что ты такой знаток человеческих душ. Может, я прилягу, и мы поговорим о моей матери?

– Я не удивляюсь, что ты на нее запал. Трахается она офигительно. Как будто никогда этого раньше не делала. Ты бы точно купился. – Тонированное стекло поднимается. – Словом, не хлопай ушами.

* * *

– Давай-ка все проясним, – говорит Пенни. Они моют посуду на кухне пригородного дома своих родителей. Часы в виде кошки над головой Пенни отсчитывают секунды хвостом-маятником, водя глазами туда-сюда. – Этот Блейк считает, что ты работаешь в паре с Евой.

– Думаю, да.

– Разве вы в «Альфе» не все заодно?

– По идее, должны быть. Но тут политика. Когда Клаусман уйдет на покой, они, поди, передерутся за его место.

– А он собирается?

– Да вряд ли.

Пенни поправляет выбившиеся из хвоста пряди.

– Ладно, давай все сначала. Ты работаешь в «Альфе».

– Правильно.

– И потому можешь себе позволить вот такие костюмчики.

– Вообще-то я еще не расплатился с Евой за них.

– Прекрасно. Она делает тебе подарки, потому что ты ее прихвостень.

– Протеже.

– Это все равно.

– Ничей я не прихвостень.

– А в чем разница?

– Ну…

– Ты все время про нее говоришь, – с подозрением замечает Пенни. – Про эту Еву.

– Ну…

– Что ну?

– Она мне очень нравится, я разве не говорил?

– Нет. Мне казалось, ты ее ненавидишь.

– И это тоже. Сам не знаю. Запутался. Когда Блейк сказал, что был с ней… я заревновал.

– Надо же.

– Я не оправдываюсь, а просто говорю все как есть. Все-таки мы с ней провели ночь вместе.

– Это ты с ней провел ночь. Она вырубилась.

– Но до того между нами что-то было. И после того вечера в баре она стала… не такой уж плохой.

– Ничего себе рекомендация.

– И потом… не хочу говорить пошлости, но она такая горячая…

– Стивен!

– А ты-то! Втрескалась в того парня из спортзала, а сама даже не знала, как его звать.

– Нууу…

– Но ты права. То, что она говорит, вызывает одну только ненависть. Ничего другого просто не остается. Вот в чем проблема.

– Оставим пока в стороне твои непонятные чувства и то, что там было между Евой и Блейком. В целом «Альфа» единодушно пьет кровь из зефировского персонала, так?

– Так.

– И ты хочешь это остановить.

– Видела бы ты это! Сплошное зверство. И речь ведь не об одном «Зефире». Разработанные ими методы внедряются в тысячах фирм. И применяются, наверное, к миллионам служащих.

– А ты вместо того, чтобы взять и уйти, хочешь работать в подполье, как саботажник.

– Да.

– Хотя в «Альфе» настоящего авторитета у тебя нет, а в «Зефире» ты младший клерк.

– Ну… да.

– И если ты в качестве диверсии расскажешь «Зефиру», что у них происходит, «Альфа» просто разгонит всех, прикроет лавочку и начнет снова. Так?

– Так, – вздыхает Джонс.

– И среди тех, против кого направлена твоя подрывная деятельность, – женщина, которая тебе – цитирую – «очень нравится».

– Вот-вот.

– М-да, задачка.

– Я думал, ты поможешь ее решить.

– Извини, Стиви, нет у меня ответа.

– Тьфу ты черт!

– Может, лучше всего просто уйти?

– Тогда на мое место возьмут кого-то другого. Надо найти способ заставить «Альфу» создать нормальные условия для «Зефира».

– Ну, удачи тебе.

– Вам помочь? – слышится из гостиной.

– Нет, мам, не надо, – отвечает Джонс.

– Что из всего этого можно рассказать маме с папой?

– Скажем, что я купил себе пару новых костюмов.

* * *