Компания

Даже в теперешнем своем состоянии, когда гормоны преобладают над мыслительными процессами, Элизабет догадывается, что это значит. Отдел кадров хочет проверить, беременна она или нет. Она впадает в ярость и вдруг сознает, что Роджер внимательно следит за ее реакцией.

– Вот и я так подумал.

Господи боже мой!

– Что ты подумал?

– Дело не в наркотиках.

– В чем же тогда?

– Хочешь знать мое мнение? Я думаю, ты беременна.

Убей меня сразу. Пожалуйста.

– И срок приличный, месяцев пять.

Ее пальцы судорожно сжимаются.

– Значит, дата зачатия где-то… м-да.

Роджер так и сверлит ее взглядом. Это нечестно: он оживляет в ней память об их совокуплении! Она цепляется за подлокотники что есть силы.

– Исходя из этого, я рассматриваю твои слова в новом свете.

Он встает.

О нет.

– Я спрашиваю себя…

Он выходит из-за стола и приседает на корточки перед Элизабет.

Нет! Нет!

– …прикалывалась ты тогда…

Нет-нет-нет-нет!

– …или говорила серьезно.

Солнце, светящее ему в спину, окружает его ореолом. Элизабет подавляет стон. Прекраснее и желаннее этого гада нет никого на всем свете.

– Поправь, если меня занесло, но мне кажется, это правда.

Она держится еще секунду – неплохое достижение, если учесть, как ее разбирает. «Я пыталась», – мелькает у нее уме. Она хватает Роджера за щеки и впивается в его губы своими.

* * *

На полпути через вестибюль кто-то трогает Джонса за руку. Охранник из отдела кадров и безопасности смотрит на него светло-серыми глазами.

– Мистер Джонс?

Джонс полагает, что сейчас его выведут вон.

– Послушайте, кто вам дал такое распоряжение? Если отдел кадров, то они не вправе кого-либо увольнять.

– Я просто хочу передать сообщение, – пугается охранник.

– А-а, понятно.

– В пятницу вы сделали большое дело, мистер Джонс. Я рассказал про это дома, своим ребятам. – Он сверяется с какой-то бумажкой. – Вас хочет видеть команда «Альфы». Как можно скорее и в том же месте. Вам это что-нибудь говорит? Я все записал, как они сказали.

– Да-да. Спасибо.

Хлопнув охранника по плечу, Джонс идет дальше. В лифте он нажимает «12» и «14» одновременно, хотя уверен, что ничего из этого не получится – после того, что он сотворил, Клаусман наверняка первым делом отменил его допуск. Однако лифт реагирует послушно и в нужный момент, после команды ОТКРЫТЬ, останавливается на тринадцатом.

Джонс медлит. Причины, по которым «Альфа» желает видеть его, можно перечислить по пальцам, и ни одна не сулит ему ничего хорошего. Возможно, они хотят вышвырнуть его сами. Или его ждет некая страшная месть, которую они придумывали весь уик-энд.

Но нельзя же увиливать от них вечно. Он выходит из лифта, идет в комнату для совещаний. Ботинки бесшумно ступают по плюшевому ковру. Он нервничает и ничего не может с собой поделать. У самой двери он вытирает ладони о штаны, толкает дверь, входит.

Том Мандрейк прерывается на полуслове, аж зубы лязгают.

– Привет! – говорит Джонс. – Как делишки?

Клаусман смотрит на него из своего гигантского кожаного кресла глубоко запавшими глазами. С пятницы босс состарился лет на десять. Видно, что ему очень хочется двинуть Джонсу под дых.

– Садись, Джонс.

– У меня все нормально, спасибо.

Клаусман пожимает плечами – Джонс в жизни еще не видел такой неудачной попытки изобразить беззаботность. Потом его взгляд уходит куда-то в сторону, и голос подает Ева.

Она сидит не там, где обычно, а в самом конце стола, напротив Клаусмана. Лицо у нее каменное – она, конечно, предупреждала, что при «Альфе» будет вынуждена притворяться, но Джонс с некоторых пор берет под сомнение все, что она говорит.

– Думаю, излишне упоминать о том, как мы разочаровались в тебе.

– Я тоже так думаю.

– Десять лет. Вот сколько проработала эта версия «Зефир холдингс». Вот сколько пота и крови в нее вложено. Ты загубил труды целого десятилетия.

Джонс бросает взгляд на Клаусмана – тот сидит смирно и помалкивает. Ясно, что обвинителем выбрали Еву, но Джонс все равно обращается к Клаусману:

– Вы это серьезно? Вы в самом деле думаете, что «Зефир» был корпоративной Утопией? Ничего подобного. Работать в нем было дерьмово, и успешную компанию он изображал из себя дерьмово. Вы слишком беспардонно измывались над персоналом, а это палка о двух концах. «Зефир» убили вы, собственными руками, а я просто показал вам, что он покойник.

– Ах ты мелочь возникучая, мать твою, – произносит Блейк.

– Блейк, – тихо одергивает Клаусман.

Ева подается вперед, чтобы вернуть себе внимание Джонса. Вид у нее очень серьезный, и Джонс страстно хочет ее даже теперь, зная, что она попросту извлекает из ситуации максимум выгоды для себя.

– Джонс, мы не просили тебя утешать нас. Нам хотелось бы определиться, как действовать дальше. Если просочится информация, что экспериментальная компания «Системы Омега» рухнула, возврата назад уже не будет. Поэтому мы намерены вернуть «Зефир» в норму как можно быстрее. И просим, – она указывает взглядом на Клаусмана, – просим, чтобы ты нам посодействовал в этом.

Джонс не может удержаться от смеха.

– Это шутка?

– Тебя персонал определенно послушает.