Компенсация или сказки деревни Девица

Врачи, к которым приезжал Фадеев в Воронеж, действительно пребывали в недоумении. Мария Фадеева числилась за доктором Нахимовым Андреем Юрьевичем. Сам доктор, как специалист считался очень даже опытным товарищем: целый кандидат наук, относительно молод, 37 лет от роду. Рода он был самого, что ни на есть деревенского, происходил из глухой Воронежской деревни, поэтому с Фадеевым он быстро нашёл общий язык, или Фадеев с ним. Как посмотреть. Земляки, так сказать. Земляк земляку всегда поможет. Вот только помочь Марии весьма затруднительно, хоть уделайся от натуги. Нахимов только и мог, что обречённо наблюдать, как угасает её организм. Конечно, кое-что Нахимов делал и сам, и советовался по данному тяжёлому случаю с коллегами. Например, он советовался со своим лучшим другом, с которым вместе уже много лет они работают в медицине и науке, с Пахомовым Юрием Андреевичем, таким же кандидатом наук, но Пахомов попал в Воронеж из Москвы. Коренной москвич. Однако, Пахомов не жалел, что попал после института в этот славный город: в коллектив он вписался, даже влился, в этом городе женился и осел крепко. Хорошо сдружился с Нахимовым. Они даже были чем-то внешне похожи, так что их даже путали коллеги и больные. Вместе они работали, вместе отдыхали со своими семьями, вместе куролесили, вместе попадали в дурацкие истории. Хоть этим докторам и стукнуло по 37 лет, но больших раздолбаев надо ещё поискать. Из-за таких раздолбаев и ходят в народе анекдоты про врачей. Под стать им был и их шеф, заведующий отделением, заодно целый профессор Шингар Яков Андреевич. Этому доктору уже 60 лет, но выглядел он гораздо старше, ибо много пережил за свою жизнь. Любимое занятие Шингара на планёрках — чморить своих нерадивых сотрудников, а «радивых» просто гнобить и всячески шпытять, ибо характер имел профессор препротивный:

— Отсутствие замечаний, вот ваша главная похвала от меня, — подняв палец вверх, заявлял профессор своим коллегам, хотя сам тот ещё раздолбай. Он даже умудрился несколько лет провести по тюрьмам и лагерям. Теперь, граждане, кто зону не топтал, были для него второго сорта. Или третьего.