Компьютерра PDA 16.01.2010-22.01.2010

Что за прелесть дебютные декреты Ленина! Кроткие, ясные, общепонятные! Петербург заполнен солдатами, ещё больше солдат в пригородах. Ждут их фронт, окопы, вши и смерть, отсюда нежелание воевать и желание послать подальше борцов за войну до победного конца во имя долга перед союзниками. И тут – "Декрет о мире". Лучшего декрета солдатам представить просто невозможно, и всякий, выступающий против большевиков, а, следовательно, и против декрета, ставит себя в положение самое неприятное. Воевать хочешь? Так сам и воюй, если что задолжал союзникам, а мы навоевались, хватит.

Сомнения колеблющихся призван разрешить "Декрет о земле". Она, земля-кормилица, передается крестьянам в вечное пользование. Потому следует спешить, а то поделят угодья без тебя, жди следующую вечность, чтобы исправить ошибку. И армия превратилась в толпу взбаламученных мужиков, спешащих домой, к делёжке земли.

Понятно, что декреты издавались от имени Совета Народных Комиссаров, но столь же понятно, что Ленин в то время и был Советом Народных Комиссаров.

Но я не о первых декретах. О последних.

Ленин - не гений разрушения, он не раздувает мировой пожар революции, напротив, достигнув главного - власти, Ильич стремится упорядочить стихию, загнать джинна в бутылку. Для построения государства необходим порядок, и Владимир Ильич стремится к порядку всегда и всюду. Хаос, партизанщина, самоуправство и анархия – враги государства, и, следовательно, с ними нужно бороться всеми возможными методами, порой и самыми жёсткими.

Тысяча девятьсот двадцать второй год. Жизнь понемногу налаживается. Гражданская война в прошлом – хорошо. Военный коммунизм стал призраком – очень хорошо. НЭП ежечасно и ежеминутно порождал нэпманов, а с нэпманами возвращались ситный хлеб и гурьевская каша – пока понемногу, но погодите года три-четыре, увидите.

Но четырех лет у Ленина не было. Не было и трёх. Болезнь, что долгие годы кружила неподалеку, подступала вплотную. Ещё в предвоенном тринадцатом году Ленин пишет Горькому, одному из немногих людей, перед которыми Ильич снимал маску твердокаменного лидера-большевика: "У меня невзгоды… нервы малость шалят…"

Сейчас о Ленине пишут всякое, но никто покамест не называл его ипохондриком и нытиком, напротив, по мере возможности он скрывал недуги: вождь не имеет права болеть.

Но они, недуги, переросли пределы скрываемого. Дикие головные боли, расслабленность членов, онемение языка посещали его все чаще и чаще, а уходили неохотно, оглядываясь: "Мы вернемся… Ужо

…". Ленин помнил последние годы отца – и делал выводы. Илья Николаевич прожил пятьдесят четыре года. Следовательно, можно было предположить, что тысяча девятьсот двадцать четвертый год станет для Ленина рубежным.

Покуда и мозг, и руки, и речь ещё повинуются, Ленин спешит. Война кончилась, что будет определять повседневную жизнь обывателей в мирное время? Уголовный кодекс. Именно он есть преграда разгулу хаоса. Борьба с хаосом предстоит беспощадная. И Ленин последние дни относительно здоровой жизни посвящает усовершенствованию УК, расширению статей, предусматривающих смертную казнь. В пряники Владимир Ильич верил слабо, пряники лишь подпитывают разгул толпы. Иное дело арест, петля или пуля. За что только не следовало казнить граждан России! За заключение убыточных сделок, за самовольное возвращение из-за границы, за дезертирство и т.д. и т.п. Откроем сорок пятый том ПСС:

т. Курский!

По-моему, надо расширить применение расстрела (с заменой высылкой за границу). См. с. 1 внизу ко всем видам деятельности меньшевиков, с-р. и т. п.;

найти формулировку, ставящую эти деяния в связь с международной буржуазией и её борьбой с нами (подкупом печати и агентов, подготовкой войны и т. п.). Прошу спешно вернуть с Вашим отзывом.

15/V. Ленин

Спустя два дня спешное добавление:

17. V. 1922.