Компьютерра PDA N151 (24.12.2011-30.12.2011)

- В пресс-релизе также говорится о дополнительным экономическом эффекте.

- В соответствии с расчётами, приведёнными в ФЭО, внедрение НПП будет иметь глобальные последствия для всей ИКТ-отрасли России, а также и в целом для социально-экономической системы России. Поэтому импортозамещение является только одним из прямых последствий внедрения, которое было включено в общий прямой эффект от внедрения НПП.

- Последний вопрос с НПП не связан. Насколько велик эффект от внедрения GNU/Linux на рабочих станциях? Экономия от внедрения свободной ОС на серверах действительно велика из-за высокой стоимости лицензий на серверный софт. Но ведь клиентское проприетарное ПО стоит не так дорого. Есть ли здесь смысл экономить?

- Экономия достигается за счёт использования единого репозитория СПО, то есть за счёт ухода от повторных затрат на разработку аналогичных приложений. Цена лицензий на рабочие станции невысока, однако их много, поэтому общий поток лицензионных платежей в масштабах страны оказывается значительным. Перенаправление данного потока внутрь ИКТ-отрасли России окажет существенное влияние на информационную безопасность страны. Данный вопрос рассмотрен подробно в разделе ФЭО, связанном с косвенными последствиями внедрения НПП на экономику России в целом.

Василий Щепетнёв: Гимн усталому караулу

Автор: Василий Щепетнев

Опубликовано 28 декабря 2011 года

Всю весну семнадцатого года Россия радовалась. Свобода! Царь отрёкся от престола, стал заурядным гражданином Романовым, и потому следовало ждать прогресса и процветания, которые, по слухам, уже стояли на пороге.

Почему и как именно падение монархии открывает путь ко всеобщему благу, толком не знал никто. Исторические примеры, скорее, сулили обратное: вслед за отсечением головы Людовика Шестнадцатого вместо процветания пришли террор и голод. Но то Франция, у нас же всё будет иначе.

Незнакомые люди обнимались и радовались: наконец-то! дождались! пришла желанная пора свободы, равенства и братства! То, что после объятий порой исчезали часы, кошельки и прочие нужные предметы, огорчало, но что значит пропажа часов по сравнению с революцией! Радовались гимназисты: теперь, верно, отменят экзамены, поскольку экзамены ограничивают свободу и не способствуют равенству.

Радовались учителя, особенно учителя сельские: новое правительство, конечно же, увеличит им жалование раза в два. Или даже больше.

Радовались юристы: примут новые законы, отменят старые, и все сделки, все гражданские и уголовные дела придётся пересматривать заново, что повысит и значение, и благосостояние законников всех уровней.

Радовались писатели и журналисты: вот теперь, когда цензура окончательно уйдёт в небытие, они смогут работать вольно, не оглядываясь на тюрьму, а раскрепощённый народ будет расхватывать написанное прямо из-под пера.

Радовались врачи, хотя спроси их: чему, господа, радуетесь? - вряд ли бы ответили. Разве что за коллегу, Шингарёва Андрея Ивановича, который вдруг стал министром земледелия (sic!).

Обычным времяпрепровождением весны семнадцатого было посещение митингов, более того – активное участие в них. Хорошие ораторы были нарасхват, на хороших ораторов ходили как на трагиков, оперных кумиров или чемпионов по французской борьбе. Но митингов много, на всех первостатейных ораторов не хватало, и выступали ораторы второй статьи, а то и просто доморощенные: гимназисты, студенты, помощники присяжных поверенных.

Страсть к митингам оказалась сродни страсти к водке, сами митинги отчасти заменяли нехватку последней, приводя участников в состояние восторженности: как же, ухватили историю за косу, теперь ей от нас не отвертеться.

Митинги обычно завершались принятием какой-нибудь резолюции: чтобы хлеба вволю, чтобы цены не росли, чтобы экзамены отменили, а были резолюции и совсем причудливые: разрешить гимназистам курить в присутствии преподавателей и жениться. Каким образом резолюции воплотятся в жизнь, не думали. Как-нибудь, то ли через Всемирный Разум, то ли через Всероссийское Учредительное Собрание. На последнее возлагали не надежды – уверенность. Почему-то думали, что Учредительное Собрание разом переменит жизнь и державы в целом, и каждого гражданина в отдельности, так что никто не останется обиженным.

Правда, ликование всеобщим всё-таки не было.