Компьютерра PDA N165 (24.03.2012-30.03.2012)

Все эти объяснения лишь подчёркивают анахронизм нашего тела. Сетчатка, обращённая внутрь головы, годится для маленьких полупрозрачных существ и плохо подходит для крупных организмов. Вертикальное положение нашего позвоночника – лишь недавняя ретушь; он формировался как горизонтальная балка. Список можно продолжать и продолжать. Наши тела создал отбор, действовавший на былых этапах нашей истории. Чем быстрее меняется наш образ жизни, тем острее несоответствие между нашими особенностями, которые по-прежнему отражают прошлое, и нашим изменившимся настоящим.

В общем большинство современных людей готовы признать биологические объяснения закономерностей строения нашего тела. Конечно, существуют (и даже регулярно пишут комментарии к моим колонкам) сограждане, для которых отрицание эволюции стало делом принципа. Не понимаю, как они укладывают в своих головах все следы эволюции, оставшиеся в наших телах. Похоже, одни из них видят тут игры бесов, проверяющих крепость нашей веры, а другие ищут причину в заговоре эволюционистов-обманщиков. Но, несмотря на креационистов, с телом всё равно проще разобраться, чем с "душой" – психикой.

Мысль о том, что эволюционная история объясняет особенности нашей психики, воспринимается тяжелее и болезненнее, чем аналогичный вывод о теле. Часто (даже в комментариях на сайте Компьютерры) проявляется внутреннее сопротивление, вызываемое этой идеей. Для нас сознание – более важная часть "я", чем тело. Нам часто кажется, что наши качества - частично просто результат нашего выбора, частично - следствие нашей личной истории. К чему привлекать для его объяснения эволюцию, сравнивать себя с другими животными?

Мне уже приходилось писать, что сам способ нашего мышления обусловлен нашей эволюционной историей. Мы умеем реконструировать причинно-следственные цепочки потому, что это помогало нашим предкам на охоте. Мы умеем чувствовать состояние других людей и взаимодействовать с ними постольку, поскольку это помогало нашим предкам в повседневной жизни. Мы стремимся добиться чего-то в этой жизни вследствие того, что нашими предками становились те, кто чего-то добивался. Мы любопытны из-за того, что те, кто учился чему-то новому, оставляли потомков чаще. Все базовые способы нашего взаимодействия, основы структуры нашего общества появились не на пустом месте. Они обусловлены нашей эволюционной предысторией.

Да, мы учимся у других людей. Учимся благодаря речи. Вам кажется, что культура и речь не имеют отношения к биологии? Но стремление учиться у других заложено в нашей биологической природе и развивалось в ходе эволюции. Язык мы перенимаем у других людей, но (думаю, что тут прав Ноам Хомский) мы можем это сделать потому, что обладаем врождённым, эволюционно предопределённым механизмом усвоения языка. Все языки реализуют логику и грамматику, соответствующие предпосылкам, которые заложены в этот механизм эволюцией.

Да, способу решения задач, которые стоят перед нами в ходе нашей жизни, мы обычно учимся. Но откуда берутся сами эти задачи? Их корни – в наших желаниях, наших эмоциях. Эмоции – это механизм, с помощью которого врождённые программы управляют нашим поведением. Если какая-то тема вызывает у вас эмоциональный ответ – присмотритесь, где она пересекается с наследием нашей эволюции.

У многих людей понятие "биологически предопределённый" ассоциируется с ярлыками "низкий", "грязный", "скотский". Это – глубокая ошибка. Биологически предопределены (не на 100 процентов, но в существенной части) и родительская, и супружеская любовь, и сочувствие, и любопытство, и даже стремление к свободе и справедливости. Хотя эта часть нашего эволюционного наследия тоже анахронична, мы готовы сохранять её и в настоящем, и в будущем. Кстати, на её примере можно увидеть, сколь зыбкая грань отделяет тело и "душу". Биохимические и неврологические механизмы, обеспечивающие эти эмоции, можно изучать на нас самих, а можно - у представителей других видов, в состояниях, которые соответствуют нашим. Мы унаследовали не просто тело, содержащее, например, слепую кишку, которая помогала нашим растительноядным предкам переваривать свою пищу, а у нас может воспаляться. Мы получили также тело, содержащее зеркальные нейроны в мозгу, которые у наших стайных предков обеспечивали взаимодействие в группе, а у нас могут участвовать в возвышенном феномене сопереживания. Это они работают у великих актёров и у их зрителей, у сострадательных святых и у их почитателей.

Такие же мостики тянутся из нашей предыстории к нашей способности отождествляться с интересами группы, лгать, проявлять агрессию, унижать, подчиняться… И тут тоже мы видим, что эти свойства нашей души вырастают из особенностей строения нашего тела, и здесь мы можем увидеть себя в одном ряду с другими животными. И в этих случаях те наши свойства, о которых я говорю, тоже оказываются анахроничными. Впрочем, здесь мы склонны верить, что хорошее воспитание и ясный разум позволят нам по нашему желанию избавиться от некрасивого эволюционного наследия. Ой ли?