Компромат

— Вот что, ребята, — сказал майор. — За ужин — спасибо. Я думаю, все будет в порядке. Наберитесь терпения и не совершайте опрометчивых шагов, — он выразительно поглядел на покрасневшего Дежкина. — Будем ждать звонка. Обещайте, что без меня вы не станете действовать. — На сей раз его взгляд посвящался Клавдии. — На карту поставлено слишком многое. У вас в руках потрясающая информация. Держите язык за зубами и ждите. Я сделаю все, что смогу.

— Ну вот, я так и знал! — вскочил Федор, потому что неловким движением Клавдия таки опрокинула стакан и чай попал Алпатову на рукав.

— Ох, простите, какая я неловкая…

Лицо офицера осветилось вдруг яркой улыбкой.

— Все теперь будет хорошо!

Суббота. 3.49–5.32

«Мужик и ахнуть не успел, как на него медведь насел. Медведь и ахнуть не успел, как на него мужик насел. Насел и ухнуть не мужик, как на него успел медведь…»

Чубаристов машинально переставлял слова, доводя строки басни до абсурда. Было от чего двинуться умом. Ночь сплошных сюрпризов.

Он так и сидел в машине, не решаясь ни выйти из нее, ни уехать восвояси.

Если он сейчас поднимется к вдове, если он схватит ее за горло… Нет, это не годилось. Она ему ничего не скажет. Уж он-то ее знал.

А следить? Но вдова до утра вряд ли выйдет. Отмывка денег — это только так называется. Деньги не в стиральной машине отмывают Это длительная операция. Опасная и кропотливая.

Виктор повернул ключ зажигания, «Волга» фыркнула и завелась.

Делать ему здесь нечего…

Вдова вышла из дома как раз в тот момент, когда Чубаристов сворачивал на шоссе. Он увидел ее в зеркальце заднего обзора.

Она и не подозревала, что за ней могут следить. Переоделась. В руках теперь была не большая спортивная сумка, а элегантный атташе-кейс.

Виктор Сергеевич мигом выключил мотор и загасил фары.

Она ничего не заметила. Прошла мимо. Ни машины, ни велосипеда. Значит, идти ей недалеко.

Чубаристов последовал за ней.

И действительно, дошли только до конца улицы.

Это был старый, но хорошо сохранившийся кирпичный дом, черные глазницы его окон прямиком выходили на «Современник».

Чубаристов нагнал вдову в полутемной парадной, у самого лифта. Навалился всем телом, прижал ее лицом к стене, выдернул из руки кейс.

— Вякнешь хоть одно слово — кончу… — изменив голос, прошипел ей в ухо.

Но вдова узнала его. Узнала по едва уловимым, присущим только Виктору интонациям. У нее был абсолютный слух.

— Порфирий Петрович?

— В какую квартиру? Быстро!

— Ты же меня не тронешь, Малюта Скуратов?

— На куски порежу, сука! В какую квартиру?

— Тридцать третью.

— К кому?

— К хозяину.

— Пароль?

— Нет пароля.

Он изо всей силы саданул ей по ребрам, но она не издала ни звука. Он ударил еще раз.

— «Яблоки из Чернобыля», — стиснув зубы, произнесла женщина. — Берия…

Виктор оттащил ее под лестницу, накинул на шею удавку. Она не сопротивлялась, прекрасно сознавая, что это бесполезно. Он ее не убил, лишь придушил до потери сознания. Затем завел руки за спину, сковал наручниками. Ноги стянул своим брючным ремнем. Из носового платка смастерил кляп. Пусть полежит здесь часок-другой, за это время он все выяснит, узнает что к чему…

Он вдавил кругляшок электрического звонка, и через мгновение тоненький лучик света, пробивавшийся из дверного глазка, исчез — на него смотрели. Спустя минуту мужской голос настороженно осведомился:

— Кто там?

— Яблоки из Чернобыля.

Ответом удовлетворились. В дверном проеме появилась фигура здоровенного парня в камуфляжке с металлоискателем в руке.

— Проходи.

В просторном коридоре еще один, тоже в камуфляжке. Стоит на стреме. Ну-ну, стой, голубчик, стой. Знать бы, сколько вас здесь.

Металлоискатель тревожно зазвенел.

— Оружие есть?

— Есть.

— Выкладывай.

Чубаристов расстегнул пуговицы пиджака, выдернул из кобуры «пээмку», с натянутой улыбкой протянул пистолет верзиле.

— Это все?

— Можешь обыскать, если не веришь.

Здоровяк сунул металлоискатель за пояс, опустился перед Виктором на корточки, хлопнул ладонями по его штанинам. Второй парень закатил глаза, готовясь хорошенько чихнуть. Чубаристову хватило и полутора секунд, чтобы спокойно, не торопясь, вынуть из внутреннего кармана пиджака взведенный и спущенный с предохранителя «глок», бесшумно выстрелить верзиле в самую макушку и направить ствол пистолета на его оторопевшего приятеля.

— Где хозяин?

— В ванной…

— Один?

— Один.

— Ты чихнул?

— Нет еще…

— Разрешаю.

Парень чихнул.

Виктор выстрелил ему промеж глаз.

— Успет и мужнуть не медвел, — произнес он абракадабру.

Затем, совершив прогулку по квартире, удостоверился, что в ней никого, кроме него и хозяина в ванной.

Атташе-кейс оттягивал руку. Чубаристов поставил его на лакированную тумбочку в прихожей, а сам уютно расположился в кресле. Подобрал с пола окровавленный «пээмчик», отправил его в кобуру, закурил.

Из ванной комнаты доносилось урчание душа. Приятный баритон тихонько напевал: «О соля, о соля миа, дель франто бэт, дель франто бэт!..»

— Мойся-мойся, Паваротти… — пробормотал Виктор, выпуская в потолок колечко табачного дыма.

Шум воды стих. Смолк и голос. Загудел фен. По мокрому кафелю скользнули шлепанцы. Наконец, хрустнула щеколда.