Компромат

Он купил себе виллу на Канарских островах, дом в Лондоне и семикомнатную квартиру на Елисейских полях в Париже. И уже собирался распрощаться с любимым государством и махнуть в далекие края, когда обиженный компаньон отнес компрометирующие документы в прокуратуру.

Радетель нового уклада в экономике был арестован в аэропорту Шереметьево-2, можно сказать, у самого трапа самолета.

Эти-то важные материалы и пропали из закрытого стола Дежкиной.

Разразился скандал.

Городской прокурор — в тот год им был Олег Витальевич Комов, личность весьма малопримечательная, — брызгал слюной и орал в своем кабинете так, что было слышно на первом этаже здания.

— Что это значит?! — Он тряс перед лицом Клавдии голубеньким листком. — Как вы смели! Да я вас! В порошок… Под суд!

Голубенький листок, пришедший на имя городского прокурора по почте, содержал информацию о том, что старший следователь горпрокуратуры Дежкина Клавдия Васильевна за крупную взятку согласилась уничтожить документы по делу о хищении в особо крупных размерах.

Партия была разыграна с блеском.

Клавдии светил солидный срок в местах не столь отдаленных.

Председатель кооператива загадочно улыбался и разводил руками.

Анонимка подобного же содержания пришла и на завод к Федору Ивановичу.

На заводе немедленно собрали коллектив и принялись обсуждать преступное поведение супруги коммуниста Дежкина Федора Ивановича.

Федор Иванович сидел, сгорбившись, на скамейке в углу сцены и не смел поднять глаз.

Коллектив выступал грозно и единодушно.

Слово «позор» хлестало несчастного Дежкина наотмашь.

Измочаленный, он пришел домой… и закатил супруге такую истерику — небо дрожало.

В прокуратуре на основании анонимки завели дело.

Сотрудники старались обходить Дежкину стороной, а при случайных встречах в коридоре отводили глаза.

Председателя кооператива выпустили на свободу и принесли извинения.

— Помоги, Витя, — взмолилась Клавдия, — я не знаю, что происходит, но дело нечистое. Посоветуй!

Чубаристов мрачно поглядел на нее и ничего не ответил.

На следующий день ее отстранили от работы.

Возвратившись домой, Клавдия узнала, что и Федора Ивановича перевели на другое место с зарплатой пожиже и отобрали учеников.

«Человек, который не может навести порядок в собственной семье, не имеет права воспитывать других», — безапелляционно объявил Дежкину начальник цеха.

Все закончилось столь же внезапно, как и началось.

Председатель кооператива был найден мертвым в собственном гараже. Он задохнулся выхлопными газами любимого «мерседеса».

Одновременно при странных обстоятельствах исчезли его компаньон, тот, что некогда доставил в прокуратуру компромат, жена, ведавшая бухгалтерскими счетами, и несколько сотрудников.

Деньги со счетов кооператива возвратились в государственную казну.

Спустя несколько дней Клавдии позвонила из приемной прокурора секретарша Люся и объявила, что дело о взятке закрыто в связи с тем, что обнаружены пропавшие документы и следствием доказана непричастность Дежкиной к происшедшему.

— Завтра к десяти часам утра Олег Витальевич просил вас быть у него, — сказала Люся.

Комов встретил Клавдию с распростертыми объятиями и с ходу поручил новое дело.

Дежкина хотела было отказаться, но не смогла.

В конце концов, олеги витальевичи приходят и уходят, а прокуратура и законность остаются.

Она простила.

До сей поры Клавдия не знала, какие такие подводные течения несли ее к погибели.

Чубаристов хранил молчание.

Как ни странно, нынешняя история чем-то неуловимо напомнила Дежкиной ту самую, прежнюю.

Угрозы…

Загадки…

Все как прежде, с той лишь разницей, что на карте не честь, а жизнь ее дочери.

В полном молчании она заварила крепкий чай и, выудив из недр шкафчика связку сухих и твердых, как камень, баранок, принялась размачивать одну из них в крутом кипятке.

— Да что ж так сидеть? — закричал вдруг Дежкин. — Надо же действовать!

— Действовать надо с умом.

— Пока тебя кто-нибудь надоумит, дочь потеряем, — жестоко проговорил Федор Иванович.

— Нет, — сказала Клавдия. — Они ее не тронут.

— Ты так уверена?

— Да. Им нужен ключ.

— Так отдай ты им эту хрукалону!

— Вот тогда они Ленку…

Дежкин испугался.

— Почему?! Почему?! — закричал он.

— Это ясно — она свидетель. И мы тоже.

— Мамочки родные! Во попали! — заметался по кухне Дежкин. — Во вляпались по твоей милости! Мало, что дочку потеряем, так еще и…

— Не каркай! — гаркнула Клавдия. — Замолчи!

Федор сник. Опустился на стул, губы у него дрожали.

— Клавочка, — срывающимся голосом сказал он, — придумай что-нибудь. Я тебя умоляю. Спаси нашу Леночку.

— Я ничего не могу придумать, — призналась она, — просто ничегошеньки… Так надеялась, что бабка мне что-нибудь прояснит… Вот беда, Федя. Как на войне.

Федор Иванович перестал всхлипывать, глаза его мигом просохли, и он полез под стол, зашуршав газетами. Долгое время Клавдия видела лишь его согнутую спину.

— Вот, нашел наконец-то! — заявил Дежкин и выложил перед женой свернутый вчетверо газетный лист. — Я тут прессу читал и, знаешь, о чем подумал? Ты видишь, что в стране делается?

— Что? — растерянно проговорила Клавдия. Она никак не могла сообразить, куда клонит супруг.