Компромисс Компромиссович

Вставал рассвет над Леной. Пахло елями.Простор алел, синел и верещал,а крановщик Сысоев был с похмельяи свои чувства матом выражал.Он поднимал, тросами окольцованные,на баржу под названьем «Диоген»контейнеры с лиловыми кальсонамии черными трусами до колен.И вспоминал, как было мокро в рощице(На пне бутылки, шпроты. Мошкара.)и рыжую заразу-маркировщицу, которая ломалась до утра.Она упрямо съежилась под ситчиком.Когда Сысоев, хлопнувши сполна,прибегнул было к методам физическим,к физическим прибегнула она.Деваха из деревни — кровь бунтарская!—она (быть может, с болью потайной)маркировала щеку пролетарскую

своей крестьянской тяжкой пятерней…Сысоеву паршиво было, муторно.Он Гамлету себя уподоблял,в зубах фиксатых мучил «беломорину»и выраженья вновь употреблял.Но, поднимая ввысь охапку шифера,который мок недели две в порту,Сысоев вздрогнул, замолчав ушибленно,и ощутил, что лоб его в поту.Над кранами, над баржами, над слипами,ну, а точнее — прямо над крюком,крича, металась ласточка со всхлипами:так лишь о детях — больше ни о ком.И увидал Сысоев, как пошатывалв смертельной для бескрылых высотегнездо живое, теплое, пищавшее,на самом верхнем шиферном листе.Казалось, все Сысоеву до лампочки.Он сантименты слал всегда к чертям,

но стало что-то жалко этой ласточки,да и птенцов — детдомовский он сам.И, не употребляя выражения,он, будто бы фарфор или тротил,по правилам всей нежности скольжениягнездо на крышу склада опустил.А там, внизу, глазами замороженными,а может, завороженными вдругглядела та зараза-маркировщица,как бережно разжался страшный крюк.Сысоев сделал это чисто, вежливо,и краном, грохотавшим в небесах,он поднял и себя и человечествов ее зеленых мнительных глазах.Она уже не ежилась под ситчиком,когда они пошли вдвоем опять, и было, право, к методам физическимСысоеву не нужно прибегать.Она шептала: «Родненький мой…» — ласково.

Что с ней стряслось, не понял он, дурак.Не знал Сысоев — дело было в ласточке.Но ласточке помог он просто так.1967

ПРОКЛЯТЬЕ ЧЕРНОЙ ПРЕССЕ

Посвящается писакам из «Speccio»,

«Popolo» и им подобным.

Проклятье газетам —вонючим клозетам!Проклятье газетам —бандитским кастетам!Газетчики,кто вы?Вы призраки Гойи?Вы пишете кровью,но только чужою.Считать чепушинкой

привыкли вы,судьи,когда пишмашинкойрасстреляны люди.Вбивайте,хрустя,да только уж поздно,в ладони Христаавторучки,как гвозди!Над горестным прахомказненных наветамипусть пишут всю правду:«Убиты газетами?»Над всеми поэтами,что оклеветаны,«…убиты газетами…»,«…убиты газетами…».1965