Комсомолец-4 и мамочки. Повести и рассказы о любви

Я вышел из нее, обошел стол и воткнулся членом ей в рот по самые гланды. Благо в этой дырке всегда мокро. Пофиг дернулась, но я крепко держал ее голову руками.

– Вот так и заткну. И потом буду долго и медленно не просто качаться, а стараться проникнуть членом как можно глубже, – я стал на самом деле проталкивать член дальше гланд. – Вот так. И нагнетать, нагнетать, нагнетать себя самого в них.

Фрикции-нагнетатели внутри ее горла лучше всего показали ей, как я буду затыкать им всем рот. А эта глотка из всех прошлых претенденток на рекорд была самой глубокой.

– Куда же ты? – возмутился я, когда Пофиг постаралась сдвинуться назад и освободить рот.

Снова вышел из нее и снова воткнулся ей в половой путь. Благо, что член был уже обильно смочен ее слюной, а из влагалища начала выделяться естественная смазка.

– Хотя, продолжай, продолжай сдвигаться и насаживаться сильнее на член.

– Ну ты и козел! – громко и понятно сказала Пофиг.

– Так тебе же раньше это нравилось! – возразил я.

– Всё равно козел.

А козел в это время, почувствовав родную смазку во влагалище, начал наступать вперед и глубже, – это с какой стороны смотреть на процесс.

Ей не просто нравилось, а у нее крышу всегда срывало от тех маленьких и больших «молодежных» нововведений для разнообразия половой жизни, что я показывал своей возрастной любовнице. Вот и теперь я подложил ей под пах тугой валик, чтобы приподнять намного вверх срамную область, и долбил ее без конца и края. Сам валик вдавливался в тело и сильным почти болевым воздействием усиливал ее ощущения внутри. Когда она начала кончать я совершенно для нее неожиданно сильно шлёпнул ее по ягодице открытой ладонью. Пофиг взвизгнула и просто зарыдала, задергавшись на члене еще сильнее. Она в голос рыдала и выла еще несколько минут и потом затихла. Тогда и я выплеснулся в нее, от чего она часто-часто задышала.

– Ты придешь еще? – она смотрела на меня, лежа на боку.

– Где теперь можем встречаться?

– Здесь, у меня. Другого места нет. Дача, где мы познакомились, продана. Я дам тебе знать, когда предохраняться будет не нужно. Придешь?

– Приду.

Впереди были еще пара лет учебы н это кафедре. Как не воспользоваться такой возможность?..

Соседка

Подходя к квартире, я заметил огромные лужи на площадке этажа. Вода стекала вниз по ступенькам. Вытекала из-под двери напротив. К счастью, мою дверь она не затронула.

Напротив меня жила парочка, которая постоянно доставала всех полночными криками и матом, почти постоянной громкой музыкой, сильным дымом курева по стояку вентиляции и в подъезде. С их появлением стало грязно на лестничной клетке у нас и на всех этажах ниже: окурки, мусор, просто грязь.

Вызванная служба ЖЭКа перекрыла стояк с водой и со всеми предусмотренными законом процедурами вскрыла квартиру, откуда в момент открытия хлынул еще поток воды. Когда воды стало меньше, стало можно в нее войти.

В ванне лежало храпящее женское тело с почти пустой бутылкой водки в руках. Лежало на половину в теплой воде, перекрыв собой сток из ванны вместо пробки. Ее сообща сдвинули и стали выпускать воду. Также общими усилиями перенесли даму в комнату, раздели и положили на кровать. Дама была жива и здорова, только мертвецки пьяна, о чем и поведал врач «скорой», отбывая восвояси.

– Мы пошли, а Вы понаблюдайте за соседкой, – решили работники ЖЭКа и тоже отбыли. Соседи все как-то быстро и незаметно тоже «рассосались». Больше никого рядом не осталось. Только я и мертвецки пьяная немолодая баба, да еще и мокрая.

Пощипав ее за разные чувствительные места, прищемив пальцами соски и похлестав по щекам, я убедился, что алкогольный наркоз действует хорошо, – реакций на мои действия не было. Оставить ее полностью первое время без надзора было опасно, – если она захлебнется во сне, то ко мне могут предъявить претензии за смерть из-за моего бездействия или оставления без помощи. Фиг его знает, как там повернется колесо Фемиды.

Я взял с полочки ключи от квартиры, сходил к себе переоделся в домашнее и вернулся назад, – «нанялся сиделкой». В принципе, дома меня никто не ждал, дел срочных и не срочных не было, и потому сидеть за запертой дверью квартиры было всё равно где.

Когда я вернулся и запирал за собой входную дверь, то мозг особенно резанула мысль: «сидеть за запертой дверью квартиры». И никого в квартире нет, кроме меня и этого бесчувственного тела.

Посидел с книжкой в кресле, почитал, но мне не сиделось и не читалось. Всё больше мешал проснувшийся половой инстинкт и желание погрузиться в женщину членом. Даже начали мучить разные фантазии на уровне видений.