Комсомолец. Осназовец. Коммандос

– Нет, – отрицательно покачал я головой. – Цыгане его украли, случайно ногу сломали, пришлось забить на мясо. Я нашел их, вот они и выдали мне замену с извинениями. Пришлось расписку им написать, что претензий не имею.

– Лошадь, конечно, красивая, но Красавец, как мне кажется, посильнее был.

– Это тоже не слабая, пока ехал сюда, проверил ее. В упряжке хорошо ходит, обученная. К тому же я не одну кобылку с них стребовал. Еще кое-что удалось вытребовать.

– Что именно? – поинтересовалась хозяйка, устраиваясь на скамейке.

– Да дома увидите. Они очень сильно извинялись.

– Странно, стоят рядом. Они же обычно где стоят не воруют.

– Так они и не воруют. Мальчишка конем соблазнился, вот и хотел показать, что он уже взрослый. Сын барона оказался.

– А, ну, это может быть, – удовлетворенно кивнула Марья Авдотьевна.

В это время со двора вышли еще три женщины, общаясь на ходу. Одна сразу попрощалась и, неся в руках грудок, пошла вверх по улице, остальные загрузились ко мне, пришлось откидывать задний борт, чтобы они сели. И мы поехали на нашу улицу.

– Посыльного из больницы еще не было? – спросила сидевшая рядом Марья Авдотьевна.

– Пока не было. Если придет в мое отсутствие, девчата узнают, на какой вокзал ехать, и потом мне сообщат.

– Понятно.

Мы сперва развезли пассажирок по домам, после чего подкатили к нашему. Там Марья Авдотьевна прошла через дверь во двор и замерла, удивленно разглядывая железного трехколесного коня, что стоял в углу. Пройдя за ней следом, я убрал перекладину и распахнул ворота, заводя под уздцы Машку во двор.

– Это их извинения? – озадаченно спросила пришедшая в себя хозяйка.

– Они очень сильно извинялись за то, что натворил сын барона, – поморщившись, ответил я, уже жалея, что выбил из барона такие извинения. Мотоциклы простые граждане, конечно, имели и, надо сказать, в немалых количествах – вон, по улице они часто тарахтят. Но след! Мне не хотелось привлекать такого острого внимания. К тому же на мотоциклах в основном ездят те, кто может достать бензин, имея к нему доступ. Сейчас с этим появились некоторые проблемы. У меня есть две двадцатилитровых канистры с бензином, я возил их с того момента, как залил в Луцке, но за все время они мне ни разу не пригодились. Да еще полбака было в самом мотоцикле. Вот и все. С лошадью в военное время куда проще. Я слышал, что в Москве есть колонки специально для мотоциклов, но не думаю, что они в военное время бензин все еще отпускают. Нужно разузнать об этом точнее.

– Похоже, он серьезно был виноват, – покачала головой хозяйка и направилась в дом.

Отведя повозку чуть в сторону, я немного ослабил ремни и, бросив перед кобылкой сена, пошел за ведром воды. Распрягать ее пока не буду, так постоит, скоро должен быть посыльный. Обиходив лошадь, я проверил, как Огонек в стойле, и направился к мотоциклу. Надо загнать его в амбар, чтобы глаза не мозолил.

На бензобаке сидел один из малышей, Валерка, если память мне не изменяет, и, держась за руль, жужжал, представляя, что едет на нем. С сиденья ему длина рук не позволяла дотягиваться до руля.

Подхватив его под мышки, посадил в люльку и, проведя необходимые процедуры, с первого же удара по заводному рычагу запустил еще теплый мотор. Загнав технику в амбар в самый дальний угол, я его там развернул и, оставив довольного поездкой малыша ползать по мотоциклу, вышел наружу. Хозяйка звала меня завтракать.

– А Аля с Ольгой где? – спросил я, ища взглядом сестер.

– Они уже позавтракали и укатили куда-то на велосипеде.

– Понятно, – кивнул я, понимая, куда те делись. К нашему дому поехали, перенимать опыт ведения хозяйства у прошлой хозяйки. Пробудут они там до обеда, так что за них я не волновался.

Этот день прошел для меня на удивление спокойно. Посыльный прибыл в то время, когда я заседал в туалете, так что встретила его Анна. Тот покатил дальше по владельцам разных транспортных средств, а Анна чуть позже передала мне, куда ехать. Оказалось, на Белорусский вокзал. До самого обеда я с другими возницами перевозил раненых. С количеством прибывших санитарных поездов главврач немного погорячился, два вообще дальше прошли, за Москву. Четыре ходки я сделал с тяжелоранеными. Но ничего, справились. После этого я поехал в паспортный стол, где сменил прописку и вписал в дом не только себя, но и сестер. Бывшие хозяева уже были выписаны.