Кому принадлежит власть на потребительских рынках: отношения розничных сетей и поставщиков в современной России

В результате было обнаружено, что качество предсказания модели достаточно высоко: правильно предсказаны 68,5 % случаев (наличие мониторинга – 84,5 % случаев). Основные параметры регрессии приведены в табл. 6.3.

Таблица 6.3

Коэффициенты бинарной логистической регрессии наблюдения за действиями конкурентов (N = 337)

Мы видим, что все регрессионные коэффициенты переменных, связанных с измерением рыночного давления, оказались значимыми: для первого фактора (уровень конкуренции) при р ‹ 0,001, для второго и третьего факторов (давление крупных партнёров и плотность рыночной ниши) при р ‹ 0,05. Работа в секторе продовольственных товаров снижает шансы осуществления мониторинга конкурентов примерно на 50 %. Коэффициенты же всех прочих переменных, включая место в цепи поставок, время работы на рынке и региональную принадлежность, не демонстрируют значимости.

Мы проверили модель на устойчивость, рассчитав её отдельно для сектора продовольственных товаров, ритейлеров и поставщиков. Во всех случаях модель сохраняет свои основные параметры, остаётся высокий процент корректных предсказаний. Однако есть и несколько важных исключений. Так, при анализе сектора продовольственных товаров исчезает значимость коэффициента плотности рыночной ниши, зато появляется значимая связь в отношении одного из обследованных регионов – Новосибирска (р ‹ 0,05). Здесь шансы на то, что менеджеры наблюдают за действиями своих конкурентов, оказываются ниже, чем в Москве.

Сходную картину мы наблюдаем и при анализе группы ритейлеров. Коэффициент плотности рыночной ниши вновь не значим, в отличие от первых двух факторов рыночного давления. Работа в продовольственном секторе снижает среди ритейлеров распространённость мониторинга за поведением конкурентов. И несколько неожиданно демонстрирует высокий уровень значимости переменная, обозначающая локализацию респондента в Санкт-Петербурге: здесь розничные сети оказываются внимательнее к поведению друг друга. Прочие коэффициенты незначимы.

Когда же мы берём отдельно группу поставщиков, то на этот раз ниже уровня значимости оказывается коэффициент второго фактора (давление крупных партнёров), а первый и третий факторы имеют значимые коэффициенты. У поставщиков также более важную роль играет региональная принадлежность. Оказывается, что почти во всех городах (кроме Тюмени) менеджеры с меньшей вероятностью, чем москвичи, наблюдают за действиями прямых конкурентов. Добавим, что сектор торговли здесь уже не играет роли, так же как и время работы компании на рынке.

Анализ групп ритейлеров и поставщиков по отдельности также помогает понять, почему в исходной модели место в цепи поставок оказалось незначимым. Дело в том, что эта переменная коррелирует со вторым и третьим факторами рыночного давления на высоком уровне значимости и в модели она опосредует их влияние. Особенно тесной оказывается связь со вторым фактором (давление со стороны крупных партнёров): поставщики в этом отношении чувствуют себя заметно более ущемлёнными. При изъятии данного фактора значимость коэффициента места в цепи поставок сразу же появляется.

Сформулируем некоторые общие выводы

в отношении предложенных ранее гипотез. Во-первых, наблюдается устойчивое влияние конкуренции на высоком уровне значимости. Фактор, характеризующий её общий уровень и его повышение, во всех вариантах предложенной модели положительно связан с вероятностью мониторинга действий конкурентов в соответствии с гипотезой Н6.3. Полученные результаты соответствуют выводам, сделанным при анализе распространения новых технологий, о том, что взаимное влияние структурно эквивалентных фирм будет значительнее в тех случаях, когда они оказываются перед лицом более высокой конкуренции [Bothner 2003].

Во-вторых, повышение давления со стороны крупных партнёров в контрактных отношениях также оказывает воздействие на вероятность включения данной фирмы в координированные действия. В соответствии с гипотезой Н6.4 связь здесь прямая: давление партнёров подталкивает участников рынка, имеющих более слабые властные позиции в рыночных отношениях, к необходимости активнее координировать свои действия с конкурентами. Хотя за этим фактором скрывается и другой параметр: более ущемлённые властные позиции поставщиков по сравнению с розничными сетями.

В-третьих, плотность рыночной ниши также влияет на возникновение социальной координации, хотя уровень значимости и устойчивости связи здесь менее высок. Тем не менее вопреки гипотезе Н6.5 следует сказать, что если есть какие-то различия, связанные с размером фирм, то скорее более крупные фирмы чаще наблюдают за действиями конкурентов, чем мелкие и средние. Вопреки результатам, полученным М. Ботнером для высокотехнологичной индустрии [Bothner 2003], в нашем случае более крупные компании с меньшим числом прямых конкурентов в несколько большей степени по сравнению с малыми фирмами вынуждены следить за поведением конкурентов и перенимать их действия.