Кому ты нужен

– Сильнее всего в памяти людей разочарованы следователи. Таких фантазий, какие слышат они, ни в одной книжке не прочитаете. Как только в ответ на поставленный вопрос человек не находит точных данных в своей памяти, он начинает подбирать правдоподобные варианты ответа. Память то и дело подводит нас, выдавая вместо воспоминаний правдоподобные фантазии. Учёные провели исследование. Попросили добровольцев вспомнить, как они однажды потерялись в торговом центре. Можете и вы попробовать. Вспоминаете? Было же что-то подобное. Ну? Плюс-минус. Вы с родителями. Или со взрослыми. Может быть, со старшим братом. В торговом центре. Потом хоп – и потерялись. Потом нашлись. Было? Поднимите руку, с кем было что-то плюс-минус подобное. Так. Двенадцать человек. У остальных это воспоминание, как травма, просто вытеснено из памяти. Так, тринадцать. Четырнадцать. Хорошо. Встаньте все, кто смог вспомнить нечто подобное.

Профессор прошёлся по кафедре, глядя на тех, кто встал, словно пытался их запомнить. А те, кто встали, не знали, на пользу им это или во вред.

– Сядьте те, кто жил в городах, где были торговые центры.

Трое студентов остались стоять. Профессор встал напротив первого студента.

– Что Вы, мой дорогой, вспомнили? – профессор голосом выделил слово «вспомнили». В аудитории засмеялись.

– Я, видимо, слишком свободно понял инструкцию «плюс-минус». Зная своего отца, я думаю, он должен был что-то подобное сделать. Но теперь я не уверен, было или нет. Моё детство прошло в деревне, и торговых центров там не было. Но прямо сейчас я будто вспоминаю, что терялся на вокзале.

– Это чудесно. Вот так и работает наша память. Достаточно любого запроса, и если она не находит твёрдо зазубренных данных, то начинает выдавать в сознание что-то правдоподобное плюс-минус трамвайная остановка.

– Сергей Остапович, так есть память или нет? – спросил дотошный студент.

– Видите ли, память вроде как есть. Но как она функционирует, мы не знаем. Мы ещё только подбираемся к правильно сформулированным вопросам о памяти. Мы предполагаем, что есть краткосрочная память и долгосрочная. Долгосрочная память по своей структуре может оказаться похожей на сеть. Сеть, в которой информация связана ассоциативными линиями, и, потянув за одно, мы начинаем вспоминать или выдумывать другое. Эволюция нашего вида определила самый удобный, эффективный и не затратный с точки зрения хранения и передачи информации инструмент для запоминания, и вы все его хорошо знаете. Он с вами с раннего детства и, Бог даст, до глубокой старости. Что это?

– Блокнот, – сказал студент

Профессор от неожиданности поперхнулся.

– Покажись, – попросил профессор.

Поскольку студент не спешил вставать, а все, кто сидел рядом, оказывались под подозрением у профессора, то к стеснительному студенту стали поворачиваться головы соседей, не желающих нести солидарную ответственность. Одна голова. Две. Четыре. Студент понял, что сохранить инкогнито не получится. Встал.

– Сморозил.

– В некотором смысле ты даже прав. Но я имел в виду самую простую, банальную, с детства привычную историю. Мы так устроены, что запоминать, хранить и рассказывать истории для нас очень естественно. Вот Вы, молодой человек, что Вы думаете о девушках Вашей группы?

– Ну… Они классные, – сказал студент, краснея.

– Вы так думаете или знаете?

– Я так думаю, – честно признался студент.

– Верно. Потом Вы узнаете их ближе, и Ваше мнение может измениться. Господи, да кого я обманываю – стопроцентно изменится, – сказал профессор, и в аудитории раздался смех. Чем старше был слушатель лекции, тем увереннее он или она смеялся.

– Откуда Вам, молодой человек, известно, что они классные?

– Ну… это… как сказать… старшие товарищи рассказывали, – признался студент.

– Вот именно! Рассказывали! Рассказывали истории про девушек. История и есть носитель знания и форма хранения информации. Что и требовалось доказать. Мы запоминаем истории. Мы можем их сочинять и пересочинять заново. Мы можем ими делиться. А выглядит так, словно мы делимся воспоминаниями. Шкафа с памятью нет. Есть истории, которые мы помним, – сказал профессор, стоя в центре кафедры с поднятым вверх указательным пальцем.

1.5.

На проходной Брагина встретил адъютант шефа и уж как-то слишком формально поприветствовал. В лифте были посторонние; но как только они оказались одни в мрачном коридоре, Брагин спросил адъютанта: «Расстрел или увольнение?»

– Сам не знаю, шеф в ярости, – не открывая рта и не артикулируя слова губами, сказал адъютант.