Конь бледный (СИ)

По большому счету банку совершенно до фени, где лох возьмет деньги на оплату кредита — заработает, украдет, или убьет соседскую бабушку — лишь бы его не преследовали быки-коллекторы, лишь бы не били, не угрожали, не встречали перед дверью, ломая ребра и выбивая зубы. Слабый человек кончает с собой, ища в смерти укрытия от негодяев, отравивших ему жизнь, люди посильнее духом перекладывают свои проблемы на других, пытаясь отнять деньги у них, и цепочка зла тянется все дальше и дальше, опутывая слои общества ядовитой удавкой, конец которой находится на самом верху, во властных структурах, попустительствующих откровенному грабежу самых бедных слоев общества.

Впрочем — грабят не только бедноту. Для таких, как Валентина, свои кредиты, не такие маленькие-смешные, как те, что выдавали в ларьках с надписью: «Шустроденьги». Тут речь шла уже о миллионах, и не рублей, а долларов. И ничего не значили «бумажки», подписываемые несчастным предпринимателем, которому предложили «выгоднейшую» сделку, в результате которой деньги, взятые под огромные проценты прокрутятся и вернутся за считанные дни. Бумажки — прах. Их можно и подменить, а лучше — составить так туманно, что судья, должным образом мотивированный рейдерами, обязательно вынесет решение в их пользу.

С такими лохами работают замечательные психологи, обладающие даром красноречия на уровне легендарного адвоката Плевако, используются психотропные средства, ослабляющие волю клиента, делающие податливым к уговорам, и даже — экстрасенсы-гипнотизеры, внушающие человеку то, во что он никогда бы не поверил, будь в здравом уме и ясной памяти.

Этот конгломерат, преступное сообщество образовался еще в «лихие девяностые», когда и набрал силу, напитавшись деньгами, как болото напитывается дождевой водой. Дождь из миллионов зеленых бумажек, пролившийся на банк «Сельхозинвест», обогатил многих, допущенных «помочить клювик» в денежном потоке. Здесь, в неприметном, обычном офисном здании крутились сотни миллионов, миллиарды долларов. И что для хозяев этого «государства в государстве» жизнь какой-то там «бизнесвуман», если нужно забрать у нее пяток магазинов, да два салона красоты, приглянувшиеся одному из заместителей председателя акционерного общества «Прогресс-Инвест», которому собственно и принадлежал банк. Нет, заместителю принадлежал не весь банк, но часть. Хороший, серьезный пакет акций.

Зачем вдруг олигарху понадобились магазины, салоны красоты? Ну… во-первых, это деньги. Хорошие деньги. А они на дороге не валяются. Вернее — валяются, надо только нагнуться, и подобрать — как сейчас.

Во-вторых, если твоей любовнице вдруг захотелось стать бизнесвуман, изобразить из себя маститую бизнес-леди — почему бы не сделать подарок девочке? Хорошая девочка, безотказная! И не брезгливая, что немаловажно. Затейница!

Ничего этого Зимин не знал. Нет — он знал, конечно, и про рейдеров, и про преступность, пронизавшую все слои общества, но по большому счету его это не касалось. Он делал свое дело, служил Родине, а она уже пускай разбирается с паразитами, копошащимися в ее внутренностях. В последние годы крепко взялись — даже губернаторов сажают! Дойдет очередь и до других тварей, сосущих кровь из здорового тела государства. По крайней мере — Николай на это надеялся.

Не знал он другое — что на самом деле случилось с Валентиной, и кто в этом виноват. Но надеялся, очень надеялся все это вскорости узнать.

Коллекторское агентство располагалось прямо у входа, дверь — не доходя до турникета со стоящими возле него и сидящими в будочке одетыми по западному образцу охранниками.

За турникетом — банк, и вход туда только по пропускам, удостоверениям, или в сопровождении сотрудников банка — так было сказано на плакатике у внутреннего телефона.

Система знакомая, Зимин много лет попадал к своему кабинету именно так. Впрочем — в этом кабинете он бывал не так уж и часто — рапорт написать, отчет соорудить. Боевой офицер не засиживается по кабинетам. По крайней мере — пока он в состоянии работать «на земле».

«Золотая» табличка на двери, за дверью — длинный зал, в котором сидит человек двадцать, не меньше. Отгорожены друг от друга прозрачными пластиковыми перегородками, из-за которых доносится еле слышное бормотание. Зал гудит от голосов — работа бьет ключом. Должников — море, работы тоже — море. Возле каждого из обитателей пластиковых ячеек лежат по три-четыре телефонных трубки, плюс на столе аппарат дозвона, автоматически отправляющий запись голоса должнику. Система налажена, и работает без сбоев. Конвейер!

Навстречу Николаю вышел крепкий парень одного с ним роста — где-то около ста восьмидесяти пяти сантиметров — вгляделся в незнакомца, спокойно, но настороженно спросил:

— К кому?