Конан и потомок Пха

– Яйцо… Должно быть всегда в… Сырости. И до вылупления моего сына оно должно полежать в тёплом и влажном песке пять дней. И…

Ты был прав. Зря я потратила столько сил впустую – не помогло бы это спасти Улюкена от…

Голос вдруг прервался. Но больше ничего не произошло – голова не опустилась ещё ниже, поскольку и так уже лежала ниже некуда, и единственное, что выдавало, что жизни больше нет в огромном плоском теле, так это то, что крошечная жилка на кожистой складчатой непривычно длинной шее больше не билась…

Конан вздохнул.

Ну вот он и нашёл себе проблему. Сам.

Никто ведь не просил его вмешиваться в «разборки» жителей морских пучин, и кого-то спасать, кого-то убивать… Да и Жрица собиралась просто отложить яйцо. Туда, куда смогла бы. Предоставив Року и его Величеству Случаю оберегать или прикончить её первенца…

Ну почему, почему он не может равнодушно смотреть на неправедные дела и циничные убийства?!

Вот и сейчас: мешкать некогда, нужно скорее поместить яйцо во влагу. А как это сделать? Да очень просто.

Конан прошёл снова к океану. Вошёл по щиколотку, выбрал место, где вода казалась почище, и не имелось следов мути, поднятой хвостом Стража. Бросил в это место остатки пука из тряпок, которые всегда таскал с собой для перевязок разных ран и наложения шин при переломах. Пропитал водой, чуть отжал.

Вернулся к яйцу. Завернуть в тряпки круглую жёлто-белую штуковину размером с небольшой арбуз было нетрудно. Как и упрятать его в суму – так, чтоб не повредить об имеющиеся там столь необходимые железки и причиндалы: пояс с набором метательных кинжалов, запасные наконечники для стрел, футляр с картой, запас пищи, бурдюк с водой, одеяло, и прочее столь нужное походное оборудование. Подумав, Конан переложил яйцо во вновь оказавшийся сверху пятилитровый котелок: оно очень даже удобно вместилось туда. Порядок! Теперь он чуть более уверен, что нежная непривычно гибкая скорлупа, кожистая, и так не похожая на скорлупу яиц птиц, не повредится при ходьбе.

Закончив укладывать и устраивать яйцо, он в последний раз встал перед мордой несчастной Жрицы. Он отлично понимал, что нужно бы предать её тело, как положено, земле. Но ведь тогда те, кто непременно приплывёт сюда в поисках Нейлы, и Стража, посланного в погоню, и отложенного и спрятанного нарушительницей Законов, будущего потомства, сразу догадаются – что яйцо похищено!

Впрочем, если уж быть честным хоть с самим собой, то они об этом всё равно догадаются: по убитому явно мечом младшему демону. Значит, решающим аргументом должна являться как раз безопасность этого самого яйца! Поэтому Конану противопоказано долго торчать здесь, пытаясь отдать последний долг несчастной рептилии, а нужно бежать как можно быстрее вглубь суши, по дороге старательно заметая и запутывая следы. И как можно быстрее поместить яйцо, вот именно – в тёплый песок озера Баскунчук! Прости, следовательно, и прощай, Нэйла!

Конан однако не ринулся бегом в гущу джунглей, что окружали широкую полосу пляжа, а снова прошёл к передней части черепахи. Вздохнул. Но понимал, что сделать это нужно – он должен знать, с какими монстрами и тварями из глубин может теперь встретиться и сам… И может столкнуться черепашонок, когда вылупится, и, возможно, попытается выбраться домой – в океан.

Пробормотав: «Прости ещё раз, уважаемая Нэйла!», Конан упёрся левой рукой в кромку панциря у шеи, а правой выдернул то, что казалось обломком копья.

Обломок вышел с трудом: ещё бы! Киммериец покивал головой: как раз чего-то именно такого он и ждал! В руке у него оказался кусок явно конечности какой-то немаленькой твари: более чем полуметровый не то – шип, не то – кусок клешни. Двухдюймовый в толщину у основания, очень острый на конце, чуть изогнутый равномерно по всей длине и похожий на саблю, только суживающийся к концу. Трёхгранный. И снабжённый обратными зазубринами по всей длине – словно у природного гарпуна!

Конан, внимательно рассмотрев обломок, покачал головой: не хотелось бы встретиться с обладателем такого оружия на суше! Не говоря уж – о море! Бедная Нэйла. Нетрудно представить, какие страшные мучения ей доставлял этот шип. И сколько мужества и сил ей понадобилось – чтоб обломить его!..

Вода в полумиле от кромки прибоя вдруг забурлила – словно тот, кто собирается выбраться на поверхность, гораздо, гораздо крупнее даже Стража.

Конан понял, что правильно поступил, не став пытаться похоронить несчастную Жрицу: нельзя, чтоб тот, кто сейчас выберется на поверхность, заметил его. Благо, наступающие сумерки позволяли быстро скрыться среди кустов и деревьев, окружавших пляж, растворившись во мраке, уже царившем под сводами тесно стоявших стволов, и переплетённых лианами и густо поросшей ягодными кустами и папоротником, почвы подлеска зарослей.

Так Конан и поспешил сделать.

Однако уйти в чащу глубже киммериец не торопился, хорошенько спрятавшись за очень даже удобный поваленный ствол, лежащий у самой кромки песка. Он хотел посмотреть, что за создание способно вызвать столь большой водоворот.