Конармия

— Ничего, братцы, не горюй, — успокаивал Харламов товарищей с верхнего Дона. — Слушок есть, скоро и мы вернемся на родину. — Говоря это, он не мог, конечно, ни думать, ни предполагать, что полкам одиннадцатой дивизии придется еще на долгое время продолжить свои дела в песках и горах Средней Азии…

Харламову, обычно стоявшему на правом фланге, было хорошо видно, как к сборному месту подходили полки соседних дивизий. Вот на выплясывающих лошадях показались идущие рысью эскадроны старейшей 4-й дивизии. Всадники все, как один, были в новых черных и синих черкесках, с блестящими на груди газырями. Под ярким солнцем блестели трубы полковых трубачей. Мягко развевались значки и знамена. Проносились звучные, нараспев, команды. Полки выстраивали развернутый фронт.

С дробным гулом подъезжала артиллерия. Запряжки рыжих, гнедых и вороных лошадей, заезжая плечом, выстраивались в глубине дивизионной колонны. Полевым галопом мчались тачанки.

… Харламов видел, как Ворошилов и Буденный поднялись на воздвигнутую посреди поля трибуну, но тут же пожалел, что полк стоит с наветренной стороны и ему не будет слышно, что говорят. Однако его опасения были напрасны. Он слышал хорошо знакомый ему голос Ворошилова. И хотя ветер относил концы фраз, Харламов улавливал смысл.

— … Никогда, никогда не забудутся сказочные герои — конармейцы… Плохо одетые, в холод и стужу… сохраняли они бодрость духа… великую уверенность в себя и в свою армию, веру в правоту дела революции, — говорил Ворошилов.

… Приходилось ночевать под открытым небом, а утром снова в бой, и опять переход, и снова в бой, и так без конца…

… Навеки останутся в памяти славные имена прекрасных героев, борцов за коммунизм Литунова, Морозова, Пархоменко… Их жизнь, борьба и смерть на боевых постах служат примером для нас — живых… А товарищ Бахтуров? А Дундич? Кто его может забыть?.. А комбриги, а командиры полков, а тысячи наших прекраснейших героев-конармейцев, храбро сложивших свои буйные и честные головы?..

Около Харламова кто-то вздохнул. Он посмотрел, и его нисколько не удивило, что стоявший рядом старый казак Барабаш смахивал горячую слезу, бежавшую по сожженной степным ветром щеке. Он отвернулся и снова стал слушать.

— … Преклоним головы перед великой памятью этих героев, — говорил Ворошилов. — Помните, товарищи, что слава Первой Конной армии куплена величайшей ценой крови и жертв!..

Великая и вечная память героям, сложившим свои головы за дело трудящихся! Живым — братское пожелание быть достойными продолжателями и хранителями заветов погибших наших братьев!..