«Кондор» оставляет следы

К ЧИТАТЕЛЮ

Любому чилийскому школьнику известно: на национальном гербе Чили изображен кондор. Создатели герба избрали изображение этой птицы в качестве геральдической фигуры — своего рода символа страны — потому, быть может, что пернатому гиганту Анд свойственно одиноко и величаво парить в заоблачных высях. Крылатый обитатель небес и гор был не только темой трудов по зоологии — поэты посвящали ему стихи, о нем слагались песни. Однако в последнее время стали обращать на себя внимание те его — далеко не привлекательные — черты, которые присущи ему как хищнику, стервятнику Южной Америки.

Об этих отталкивающих чертах хищного обитателя Анд трагически напомнила нам зловещая организация «Операция Кондор», или просто «Кондор», как ее сокращенно называют. Книга советского журналиста Валентина Машкина вводит нас в мир тайных деяний этой глубоко законспирированной организации, стоящей за самыми чудовищными политическими убийствами последнего десятилетия на американском континенте — убийствами уругвайцев Сельмара Мичелини и Гутьерреса Руиса, боливийца Хуана Хосе Торреса, чилийцев Карлоса Пратса и Орландо Летельера. Мы называем лишь наиболее громкие имена жертв наднациональной корпорации преступлений, которой руководят из Вашингтона, хотя формально ее штаб-квартира находится в чилийской столице — Сантьяго.

Что касается Чили, тут следует подчеркнуть: диктатура Пиночета расправляется с оппозицией далеко не только руками «Кондора» — жертв хунты конечно же неисчислимо больше. Если, как иногда цинично утверждают, убить одного человека — преступление, а расправиться с тысячами — статистика, то фашистская хунта стократно заслужила право на звание эксперта в обеих областях.

Натаниэль Дэвис, агент ЦРУ и американский посол в Чили до 1973 г., любил острословить. «Деньги в нашей жизни — это еще не все, — цинично заявлял он. — Нужно, чтобы пару процентов составляла любовь. Полагаю, что именно такое процентное соотношение характеризует связи Соединенных Штатов с Латинской Америкой».

Да, деньги — Деньги с большой буквы, как синоним американского империализма, — составляют девяносто восемь процентов. Это сказочная сумма, значительная часть которой выделяется на международный терроризм — неизменное слагаемое тайной деятельности США в Латинской Америке. Ведь для того чтобы дела «большого бизнеса» шли хорошо, требуется подавлять латиноамериканское освободительное движение. А для этого считается необходимым физическое уничтожение его лидеров.

Что же касается любви, то, действительно, такие палачи, как Пиночет, пользуются самым нежным расположением в Вашингтоне.

Мистер Уильям Колби в бытность свою директором ЦРУ заявлял 25 ноября 1974 г., что «Соединенные Штаты имеют право действовать нелегальным образом в любом районе мира, собирать разведывательные данные в других странах и даже осуществлять операции, подобные вмешательству в чилийские дела».

Последнее из этих утверждений заставило содрогнуться всех честных людей. Ведь «вмешательство в чилийские дела» выразилось в свержении — огнем и мечом — конституционного правительства, пришедшего к власти путем выборов и утвержденного конгрессом — в полном согласии с нормами, которые почитаются американской политической системой как безупречно законные. Тем не менее президент Ричард Никсон, пришпоренный концерном «Интернэшнл телефон энд телеграф», транснациональными корпорациями и в сговоре со своими промышленно-финансовыми и военными чилийскими прислужниками, не просто открыл зеленую улицу этому преступлению, закрыв глаза на его подготовку, нет — он принял решение об осуществлении упомянутого преступного акта, являющегося одним из самых отвратительных образчиков международного терроризма XX века.

«Операция Кондор» означает «континентализацию» политической преступности. То есть распространение на весь континент террористических акций, которыми руководят из Вашингтона. Аль Капоне, король уголовников в США, еще сорок лет назад с добродетельным видом глашатая западной цивилизации заявлял, что «трудящихся необходимо держать подальше от красной литературы и от коммунистических козней. Мы, — говорил он, — должны заботиться о том, чтобы в их головах всегда было чисто».

А для успешности такой гигиенической и антисептической обработки умов нет ничего лучше, как попросту уничтожать носителей опасных мыслей.