Кондор принимает вызов

– Коля, вруби генератор шумов… Выкладывай, Долматов, что это еще за «террористы» у нас объявились? – По губам Кульчего прозмеилась легкая усмешка. – Только что я говорил с дежурным по управлению, он частично ввел меня в курс дела. Но у тебя, надо полагать, есть новости погорячее?

Долматов, придвинувшись к нему вплотную, принялся неспешно излагать свою версию событий. «Волга» тем временем медленно катила по брусчатке улицы Черняховского. С рассветом на линию вышли первые автобусы, на залитых лужами тротуарах появились редкие прохожие. Возле Центрального рынка с его ветхими павильонами и разномастными лачугами киосками в эту раннюю пору было малолюдно, но пройдет совсем немного времени, и на месте торжища зашумит людской муравейник. В «базарные» дни жизнь здесь яростно бьет ключом, порой даже через край перехлестывает.

По мере того как Долматов посвящал своего начальника в курс дела, генерал все больше жмурился и мрачнел.

– Ты закончил? – спросил он недовольным тоном.

– В общих чертах – да, – Долматов, как всегда, был невозмутим.

Кульчий в задумчивости потер гладковыбритый подбородок.

– Надо же… Считай, без малого четыре года жили спокойно. Кого это черти на нашу голову принесли?

Долматов, по обыкновению, промолчал. Гадание на кофейной гуще не относилось к излюбленным его занятиям. Собственно, вариантов ответа на только что прозвучавший вопрос не так уж и много. При желании Кульчий и сам способен все их перечислить, для этого будет достаточно пальцев одной руки. Да и сам вопрос следовало сформулировать несколько иначе: «Кто и с какой целью разгуливает нынче в городских подземных коммуникациях?»

Кульчий погрузился в тяжелые раздумья. Если следовать версии Долматова, а Кульчий интуитивно чувствовал его правоту, получается, что этой ночью одна из «заинтересованных сторон» предприняла очередную попытку проверить кенигсбергские подземелья на предмет их тайного содержимого. Есть там что нибудь ценное, как утверждает народная молва, либо все это враки чистой воды и ничего, кроме крысиного отродья и городских нечистот, там и в помине нет – не суть важно. Важен факт сам по себе: кто то этой ночью бродил по подземельям. И это не какие нибудь там бомжи или сумасшедшие диггеры, а отлично экипированная для подобных путешествий публика.

И если они не ошиблись, выдвигая такую экзотическую (на первый взгляд) версию, то можно попробовать легким пунктиром обозначить круг «подозреваемых».

С российской стороны в список «кладоискателей» следует внести два известных учреждения: ГРУ и ФСБ. Начинать анализ ситуации лучше всего с этих двух небезызвестных для генерала Кульчего вариантов. В том смысле, что одно из этих ведомств вполне может быть причастно к нынешним событиям.

В разные годы по поручению руководства страны военная разведка, а также отдельные подразделения Конторы предпринимали настойчивые попытки прояснить судьбу похищенных гитлеровцами (в СССР и странах Восточной Европы), а затем «эвакуированных» на территорию рейха художественных и культурно исторических ценностей. Значительную часть ценностей нацисты успели захоронить в «подземных запасниках». Поиск похищенного был сопряжен с колоссальными трудностями, нацисты умели хранить свои тайны. Судьба несметных сокровищ до сих пор остается неясной, найдено далеко не все из того, что было похищено из картинных галерей, музеев, религиозных учреждений и архивов оккупированных гитлеровцами стран. Количество художественных произведений, архивных документов, религиозных святынь и ювелирных изделий, изъятых на десятки лет из культурного обращения мировой цивилизации, попросту не поддается учету. Поскольку мы живем в крайне практичном мире, где все просчитано и скалькулировано, то речь может идти о суммах порядка нескольких сотен миллиардов долларов США. Такова по современным меркам суммарная стоимость этих исчезнувших бесследно многих тысяч воистину бесценных шедевров…

Усилия советских, а затем и российских спецслужб в основном направлялись на обнаружение следов знаменитой царскосельской Янтарной комнаты и уникальных собраний древних икон, вывезенных гитлеровцами из Киева, Новгорода и других городов страны. К сожалению, все послевоенные годы спецслужбы больше занимались противостоянием с идейным противником, чем поиском отечественных ценностей, поэтому результаты их усилий вряд ли можно назвать удовлетворительными.

В конце восьмидесятых и в самом начале девяностых годов, в период объединения двух Германий и в канун вывода советских войск из ГДР, военная разведка активизировала сбор информации, способной пролить свет на многие, тщательно скрываемые тайны «тысячелетнего рейха». Курировали это направление высокопоставленные чины ГРУ. Вскоре «поисковикам» улыбнулась удача. Во всяком случае, именно так хотелось думать многим из тех, кто в той или иной степени был причастен к «ордруфской сенсации».