Кондуктор с "Ижорца"

Вскоре вернувшись, но в компании явно начальства, тыча на нас пальцем, всучил гору серебра, причём нумизматического и свалил. Босс (по всем статям) к нам подойдя представился: «игумен Дамаскин». Из дальней подкорки всплыла у меня инфа, что слышал когда то в детстве от здешнего экскурсовода, про такого настоятеля середины 19-го века. Талантливого хозяйственника, сумевшего построить в монастыре больше всех своих предшественников вместе взятых. Нам так же скрывать было нечего и как воспитанные люди мы все представились. Но этого ему было явно мало, так как наше судно оказалось первым после ледохода. По вопросам, посыпавшимся следом, дошло до меня что это не у нас радио сдохло, а оно ещё и не изобретено, ибо на дворе 1854 год. То есть «пузырь» закинул нас в прошлое. Потому на все вопросы дал единственный ответ: «Хочу исповедаться». Дабы тайной исповеди оградить информацию о нас от не нужного пока распространения. И начатую в монастыре беседу продолжили в последствии на борту буксира, ибо там имелась возможность святому отцу увидеть воочию верность слов наших, а это гораздо убедительней чем услышать. В видиотеке даже исторический сериал нашёлся «Нулевая мировая», и с видио-плеера вывели кино на плазму в кубрике. А потом был долгий утро-день-вечер вопросов и ответов, с перерывами на «поснедать чем Бог послал» посредством нашей кокши Варюши (макароны по флотски понравились гостю).

Поздним вечером гость сошёл на берег — у себя в келье поразмышлять. Когда на следующий день после заутренней вернулся вновь, то видно было что ночь в раздумьях добавила ему седую прядь. Но план у деятельного настоятеля уже был готов и первым пунктом в нём стояла конспирация. То есть нам срочно требовалось разводить пары и мотать куда покажет — скитов на архипелаге имелось уже достаточно. Пара выделенных нам в помощь неразговорчивых рыбаков (то ли трудников, то ли крепостных, мы так и не поняли) должны были служить золотыми рыбками, любое желание исполнявшими (в разумных разумеется пределах). Ежеутренне доставляли они нам пару караваев свежеиспеченного хлеба. Так же, одолжив сети, показали где за монастырем закреплены знаменитые Кюменские рыбные ловли. Да ещё перелёт гуся начался и ни охотнадзор, ни зелённые, переработке деликатесного мяса в тушёнку тут нам не мешали. Даже сока берёзового в несколько опустевших бочек залить умудрились (как бы в мешки п/этиленовые), по горсти изюма в каждую перед закупоркой кинув — шампик будет подождать. Лафа и отпуск на природе!

При ските имелся вместительный лодочный сарай, туда перекочевал наскоро схваченный в 21-м веке с пирсов лом. При вдумчивом рассмотрении оказавшийся вполне ещё работоспособным оборудованием, в основной своей массе, просто вышедшим из индустриальной моды. Снаряды так же большей частью с баржи переместились в сарай, на борт буксира взяли мы только боекомплект как у подлодки — 300 штук. И бочки с горючкой так же туда же последовали, оставили только пяток на всякое-разное. Их место в яме заняли ранее заготовленные монахами хорошо просушенные берёзовые палешки, что дозволено было нам бункеровать — лесов в изобилии имелось в округе, ещё монаси напилят-наколят Родины блага для. Игумен при нашем расставании пообещал, что за полную сохранность всего у него оставленного личную ответственность несёт. И уж если божьему человеку не верить — то зачем тогда жить?

Через неделю он вернулся. Совершив за это время почти невыполнимое — видно Бог помог этому искренне верующему и крайне деятельному человеку. Ибо на следующий же день как мы «спрятались и ушли в отпуск», привёз в монастырь первую партию паломников-туристов, уже вторую навигацию работающий на линии Шлиссельбург — Сортавала, с заходом в Коневский и Валаамский монастыри невеликий пароходик «Пётр Великий». А из града Петра до Шлисса по Неве бегал «Александр Невский». Вот на этих перекладных и рванул игумен в столицу — Град и Мир спасать. В соратники себе определив давнего своего приятеля (и отчасти покровителя) архимандрита Игнатия (Брянчанинова), игумена расположившейся на Стрельне Троице-Сергиевой пустыни. Весьма преуспел бывший офицер в приведение оной из запустения в благообразие, заставив монасей жирки согнать, и в рвении своём замечен свыше оказался. За Царём не заржавеет, особенно если правит ревнитель порядка. Лично Николай не так давно отцу Игнатию Владимира на грудь цеплял, велев обращаться если что. Вот друзья игумены и обратились со срочным прошением аудиенции, что было редкостью и потому отказа не последовало.