Конечная Остановка

В свой черед Змитер Дымкин о заказном политическом убийстве в Минске узнал пополудни, походя и нежданно в редакционной курилке. Независимо от контекста выдержанно, он нигде не курит, ажно на войне. Но табачные новостные разговорцы и разговорчики в журналерской курной избе его интересуют, а пассивное курение ему до известного места, где кучкуются курильщики. «До фени и по барабану…»

Адвокатессу Альбину Змитер совсем не знал, в глаза ее, несчастненькую, ни разика не видел. И с убиенным Львом Шабревичем не сказать чтобы близенько сошелся, когда тот пару раз живьем приезжал сюда к ним в Киев. Потому небрежно глянул, пролистал кой-какие странички в байнете, чего-ничего тамотка отбарабанят. Эге-ге-ге! горячо сообщают, извещают взволнованно, в шоке комментируют накоротке.

«Вадимыч здесь и Михалыч там с толстопятой Вольгой верняк поболе ведают с их каналами и контактам. Анияк доведут компетентно до моего ведения и видения, что почем произошло с нашей адвокатурой, нечаянно и отчаянно угодившую под нехилую раздачу».

Змитер с Евгеном пересеклись дома в Дарнице, когда почти по-зимнему рано и темно смеркалось. Ноябрь на дворе как-никак. Евген, появившись с Одаркой, приступил наскоро к приготовлению ужина, он же вечерний обед по-европейски. Заодно под кофе втроем в кухонной тесноте живо обменялись сведениями, поделились контекстуальными мыслями, наведенными из-под той еще лукашистской Беларуси. Не слишком-то всепрощающе родную батьковщину, скорей, с неприятием к ней в стремлении размежеваться с прошлым. Молодым одно, старикам другое. Уходя все уходят.

―…Я все о том же, о нашем старшем поколении, откуда прелестно вышел и ушел Лева наш Шабревич, ― в теме и в реме рассуждал Евген. ― Пусть он шестьдесят девятого года рождения, да будет батьковская земля ему пухом…

Одарка скромненько притулилась у кухонного стола близ бутербродиков с красной рыбкой. Змитер с чашкой ароматного «мокко» пристроился стоя в дверях, покамест Евген технично распоряжался куриным фаршем, запускал в кипящую воду спагетти на гарнир. Тут же варил яйца вкрутую, чистил, рубил, крошил огромнейшим поварским ножом овощи для салатов, свежий соус «майонез» миксером на автомате взбивал.

― Все они подчистую, взбаламученные пятидесятники и шестидесятники по годам и по мозгам. Основный их принцип ― торг уместен.

Дядюшка вон мой, покойный Алексан Сергеич, от государственной фирмы и от себя своечастно стрелковым оружием из закромов МВД с двойной выгодой круто приторговывал. Потом приказал нам долго жить… Допустим, огреб от ненавистного и любимого до трупного посинения государства… По старым делам по гроб жизни торжественное погребение и поминальные речи. Поделом и по делам.

И Леву угораздило под паровоз по тем же мотивам опасных интеграционных связей с государством и противоборства с ним. Оно ведь не в шахматы с людьми играет, но так и норовит навязать обществу бои без правил или чуть что за волыну хватается. Потому лупить надо эту державу и в хвост и в гриву, с какой бы стороны лошадь ни запрягать в тот паровозик. Але стрелять на поражение. Лепей за все предупредительный выстрел в голову машинисту и кочегару. В упреждение. Чтоб преемникам и наследникам неповадно было…

«Вось тебе, Лева, последняя коллизия…»

Евген уже довел до сведения внимательных слушателей некоторые детали минского убийства в новом элитном доме по-над Свислочью, еще не ставшие достоянием интернет-публичности. О гласности вообще молвить незачем, если в подобном грязном деле она наглухо приравнена к разглашению служебной или государственной тайны. То же самое следует ввести, написать и об уголовно-политической грязи.

Змитер с Одаркой под стать, под будущие статьи заранее созвонились, договорились, кому куда писать, и сейчас своемысленно прикидывают, обдумывают, что и чего им сегодня создавать, сотворить, править допоздна в Дарнице, сбросив наутро сенсационный материал по горячим следам.

Мыслили они сходным же образом.

«…Не отходя от кассы и в одну кассу… Профессионально и феноменально, образно в тексте и контексте, с личным подтекстом и общей канвой…»

Итак, выходит, итого, известный белорусский адвокат и правозащитник Лев Шабревич был смертельно ранен около десяти часов вчера вечером выстрелом в висок из малокалиберного пистолета, наверняка с глушителем, на пороге собственной квартиры. Была у покойника таковски хозяйская и супружеская привычка звонить в дверь, не пользуясь ключами, если супружница заведомо дома. Вторым тихим выстрелом в грудь убийца завалил в прихожей его недоуменную жену Альбину, не сообразившую, отчего муж, закатив глаза, хватается, сползает по дверному косяку.

Очевидно, убийца действовал не в одиночку, кто-то второй на лестнице его прикрывал и поддерживал. Оба тела втащили дальше в квартиру. Во всех комнатах, особенно в кабинете Шабревича, видны многочисленные признаки поспешного обыска. Деньги и драгоценности не тронуты. Подозрительные отпечатки пальцев и потожировые следы неизвестных не обнаружены. Описание какими-либо свидетелями личности убийцы или убийц отсутствует.