Конечно, кровь (СИ)

За прошедшее время Пять-Без-Трёх ощутимо сдал и изувечился. Даже в неверном свете фонарика замечаю, что хвост чу-ха обрезан почти у самого основания, рана опасно кровоточит и жутко пахнет. Шерсть почти вся сбрита, словно Подмастерье пытался подражать облику «посланника Когане Но». Огромные крысиные резцы безумец стачивает почти под корень. Причём, судя по всему, тоже сам и очень грубо.

Я стою над его тщедушным полуобнажённым телом, едва удерживаясь от слёз.

Думаю, что Пять-Без-Трёх в забытьи. Но он неожиданно ведёт сопливым носом. Переворачивается. Слезящиеся, слипшиеся от гноя глаза приоткрываются, и я вижу, как лихорадочный блеск ложной веры смешивается с наркотическим экстазом.

Он едва дышит от гигантской дозы в своих венах, но меня всё же узнаёт…

Чу-ха поднимает лапу и тянет вверх ладонь, на которой не хватает пальцев. Говорит с трудом, с придыханием, шепеляво и неразборчиво. Пересиливаю себя, стараюсь не морщиться от жалости и отвращения, и медленно опускаюсь на колено. Прислушиваюсь.

— Рано или поздно… тебе придётся поверить в себя… так, как это сделал я, — лепечет Пять-Без-Трёх. — Не бойся, несокрушимая Нагината Когане Но… Ты спасёшь всех нас, только победив собственный страх перед судьбой…

Из беззубой пасти лезет зеленоватая пена, тело содрогается. Сложно понять, то ли Первый Подмастерье вновь провалился в наркотический транс и даже не вспомнит о визите, то ли на моих глазах скрутил отсутствующий хвост…

Встаю и, не оглядываясь, ухожу из проклятого подвала «напёрсточников».

Именно в тот день я накрепко усваиваю, что шальные мысли подчас разрушают сознание слабых ничуть не хуже чистого стриха.

Задвигаю массивный железный лист так, чтобы он скрывал спуск в бывший храм Нагинаты. Вспоминаю, что так и не узнал настоящего имени Пяти-Без-Трёх…

Глава 11

КОНЕЧНО, КРОВЬ

Спускаясь на лифте, я подумал, что количество посещённых мной подвалов и подземных парковок на условную единицу времени в последнее время становилось опасно великим…

Перешёл в оговоренное крыло, миновал ряды потрёпанных, как и «Барру» Сапфир-Пияны, фаэтонов; заметил замечательных старых друзей, приблизился.

— Давно не виделись, бледный, — просипел чу-ха с имплантом-респиратором на морде, и небрежно встряхнул скрещёнными пальцами.

— К сожалению, не так уж и давно, — я улыбнулся и откинул капюшон. — Всё ли благополучно, вы не голодные?

— Мы не голодные, Ланс. Ты готов?

Безносый Прикус отлепился от фургонного борта, который выжидательно подпирал, и шагнул мне навстречу. Морда его поднялась, будто «Добродетельный Садовник» вынюхивал.

Да, именно таким я его и запомнил — упакованного в индивидуальную тактическую броню, с многоточечной ремённой системой подвеса ассолтера и мягкой пластинчатой чешуёй на свёрнутом к поясу хвосте. Шлем с забралом, специально разработанным под вживлённые нос и челюсть несостоявшегося тетрона, висел на поясе.

В этот момент мне очень хотелось удрать. Вежливо попрощаться, прыгнуть в ближайший лифт и рвануть на любой из подвернувшихся этажей. Но если бы «Садовники» прибыли в «Кусок угля» по душеньку Бледношкурого, уже давно бы входили в его нору через окна, предварительно выбив стеклопакеты парой направленных взрывов…

Не спеша отвечать Прикусу, я осмотрелся.