Конец Антропоцена: Аберрация в багровых тонах

– Внимание всем военным! Через несколько минут для освобождения путей отхода со стороны воздуха будет открыт прицельный огонь по неизвестным существам, которые напали на наши бронемашины. Прошу всех сохранять спокойствие, а также четко действовать, согласно нашим рекомендациям. Водителям надлежит покинуть свои отсеки и расположиться в отсеках номер один. Всем, кто находится в отсеках номер один и номер два, для собственной безопасности следует разместиться на полу в положении сидя или лежа. Положение лежа является предпочтительным. Предметы, находящиеся в отсеках, следует пристегнуть к специальным вставкам в стенах или убрать во встроенные шкафы.

Повторяю! Внимание…

Речь повторилась несколько раз. Затем в их отсек пришли водители и все, согласно полученному распоряжению, расположились на полу. Слева от Арины сел Ковальский, а слева – Герман. Арина закрыла глаза и помедитировала с помощью дыхания. Ее семья находилась в другой бронемашине, и это ее волновало. Как они там? Все ли у них пройдет хорошо? Сейчас в той машине не было ни Бейдера, ни Субботина. Арина была уверена и в людях из ближайшего окружения Бейдера, и в своих людях, которые остались там. Но все равно она очень волновалась за родных. Эти твари снаружи были совершенно безумными.

Герман тихо наклонился и сказал ей:

– С ними все будет в порядке! Не может не быть. Они с нашими людьми.

Они настолько много провели вместе времени за последние годы, что он прекрасно знал: когда Арина начинает волноваться, она принимается глубоко и медленно дышать и таким образом успокаивается. Сейчас ее семьи не было рядом, а это означало, что Арина очень волнуется. Но виду, конечно, не показывает. Он немного подвинулся к ней и коснулся своим плечом ее плеча. На что она толкнула его легонько своим плечом и по-дружески ухмыльнулась ему:

– Ты меня хорошо знаешь. Даже слишком хорошо. Уже все понял. Да, надеюсь, все с семьей нормально.

Ковальский рядом с ними встрял в разговор:

– Начинается. Приготовьтесь!

И уже через секунду на тяжелую бронированную машину обрушился град пуль. Пули с треском отскакивали от защищенного слоя. Минут десять только водопад одинаковых звуков отскакивающих пуль и ударов тел о машину доносился до тех, кто находился внутри. Затем звуки стали другими. Попеременно то слева, то справа стали раздаваться не только звуки отлетающих пуль, но и сильные взрывы. Бронемашину стало трясти. Тряска и шум нарастали с каждой минутой. А затем где-то совсем рядом с ними раздался такой мощный взрыв, что машина, в которой они находились, качнулась вправо, приподнялась над землей и зависла на несколько секунд на одной стороне, потом с грохотом опустилась обратно. Со столов, прикрепленных к стенам, начало падать оборудование, которое не было убрано. Рация сползла и теперь практически балансировала на краю одного из столов.

– Что они решили сделать? Убить нас? – спросил Ковальский.

– Они решили расчистить нам путь. Значит там уже такое количество тварей, что мы не сможем проехать по трупам. Они убирают их с дороги. Нам нужно сместиться хотя бы на сто метров, чтобы они смогли уничтожить вход в метро. Иначе нас заденет ударной волной, – ответила ему Арина.

– Странно все это. Откуда столько тварей именно в метро? – не унимался Ковальский.

– Ну, ты же понимаешь, что в Москве убежище номер один – это метро? – спросила Арина.

– Ты думаешь, что все твари – это люди, которые туда спустились? – снова спросил Ковальский.

– Не исключено, – ответила Арина и задумалась.

Все было настолько не так, как можно было ожидать, что уже не поддавалось никакому логическому объяснению. Многие вещи, которые должны были быть легкими и понятными, были просто иррациональными. Но Арина не могла сейчас говорить об этом со своими подчиненными. Было слишком опасно. Нужно выбраться из этого ада, найти свою семью и весь свой батальон, найти Бейдера и Субботина и ждать инструкций от главного начальства.

В этот момент рядом раздались новые взрывы. Майор Терещенко где-то в углу перекрестился и начал читать вслух молитву, попеременно упоминая президента. Это звучало очень странно:

– Господи, спаси и сохрани меня и всех, кто мне дорог! Спаси и сохрани президента и дай ему сил спасти всех нас. Господи!