Конец авантюристки

... Перед тем, как его забирали в армию, к ним в городок приехал старый товарищ его отца Павел Николаевич Николаев. Николаев работал в Москве следователем в Управлении Внутренних дел, расследовавший в Краснодаре какое-то уголовное дело. Посидели, поговорили, помянули отца, а потом Николаев отозвал Гришку в сторону и сказал:

- Пошли, пройдемся, сынок...

Они вышли на улицу, Николаев, высокий, сухощавый, одетый в серый костюм, обнял Гришку за плечо и произнес:

- В армию едешь, взрослый уже...А Колька-то мой в институт поступил, на юрфак... Да, время бежит, казалось, совсем недавно пили мы с твоим отцом пиво под копченого леща в вашем симферопольском домике, а вы втроем в саду копошились, секретничали... А вот оно как обернулось, - тяжело вздохнул он. - Слушай меня, Григорий, мы оба мужики, работенка моя, сам понимаешь, какая... Под Богом ходим... Кому везет, кому нет, - снова вздохнул он. - Да и ты не в пионерский лагерь едешь, куда пошлют в наше горячее время, никто не знает... Но, уповаю на естественные законы природы - мне шестой десяток идет, тебе восемнадцать. И не имею я права не поведать тебе кое-что, так как ты мужчина и должен кое-что знать...

- О гибели отца? - догадался Гриша.

- Да, сынок, о гибели твоего отца и моего большого друга капитана Григория Петровича Клементьева...

- А вы знаете подробности? Нам говорили, что ему бандиты отомстили, было за что... Все знают, сколько он крови им попортил...

- Бандиты-то бандиты, - глядел куда-то в сторону Николаев, дымя сигаретой. - Только не те, не ваши... И не мстили ему, скорее рот закрывали. Навечно...

- Расскажите, дядя Паша, - загорелись глаза у Гришки.

- Расскажу, расскажу, затем и позвал тебя. Никому я этого до сих пор не рассказывал, хоть уже четыре года прошло, как убили Григория Петровича. А тебе расскажу. Обязан рассказать. Только слово мне дай - горячку не пороть. Если не дашь - рассказывать не стану. Значит, не дорос еще...

- Даю слово, - хмуря брови, произнес Гришка.

- А я твоему слову верю, потому что твой отец никогда слова не нарушал. А ты его сын, ты похож на него. А теперь слушай. Началась эта история в новогоднюю ночь с девяносто второго на девяносто третий годы...

Ч А С Т ЬП Е Р В А Я

КТО ПОСЛЕДНИЙ ЗА СМЕРТЬЮ?

1.

... Да, с тех пор для полковника Николаева новогодний праздник стал ассоциироваться с этой темной мрачной историей. Вспоминая эти события, он испытывает смешанное чувство щемящей горечи и какой-то досады...

Именно тогда, за несколько часов до Нового Года, когда он уже собирался домой, где его ждали жена Тамара, дочка Вера и сын Колька, в его кабинете раздался телефонный звонок. Николаев в этот момент запирал снаружи дверь.

"Наверное, Тома просит купить ещё что-нибудь", - подумал он и снова открыл дверь.

Но это был его начальник полковник Седов.

- Павел, ты ещё на месте? - обрадовался он. - Вот хорошо-то! Тут срочное дело. Бери немедленно группу и выезжай на Тверскую. Похищены жена и дочь бизнесмена Воропаева...

- Слушаюсь, товарищ полковник, - промямлил раздосадованный майор Николаев...

... Выслушав выговор жены, он с группой выехал на место...

...Бледный, светловолосый, с изнеженными руками бизнесмен Кирилл Воропаев с первого взгляда не понравился Николаеву. Его отчаяние казалось фальшивым и наигранным. Он сообщил майору, что ему на работу позвонила соседка и сообщила, что около пяти вечера его жену Лену и пятилетнюю дочку Виктошеньку около подъезда схватили какие-то люди в камуфляжных масках, запихали в машину и увезли в неизвестном направлении. С него же требуют выкуп в двести тысяч долларов.

Вскоре в квартире появился компаньон Кирилла по фирме "Феникс"... Это был здоровенный мужчина лет двадцати пяти - двадцати семи, одетый в черное кожаное пальто на меху, норковую шапку, красный шарф, пахнущий дорогим французским парфюмом. "Полещук Андрей Афанасьевич, 1966 года рождения", прочитал Николаев в его паспорте. Услышав о происшедшем стал ужасаться и Полещук...

Павел Николаевич внимательно изучал обоих друзей и постепенно проникался все большей антипатией к ним обоим. Изнеженный, бледный рыхлый Кирилл Воропаев и грубоватый, с хитрющими и наглющими глазами черноволосый Полещук... Было в их поведении что-то неестественное, фальшивое...

Однако, все это ничем не подкрепленные эмоции. И прежде всего надо было расспросить единственную свидетельницу похищения. Это была вдова академика, живущая в соседнем подъезде...

После долгого нудного старушечьего разговора, перемежаемого воспоминаниями, Николаев все же выяснил суть дела. Но главный сюрприз вдова преподнесла ему напоследок.

- Номер машины вы, разумеется, не запомнили, - произнес Николаев, уже собираясь уходить.

- Как раз номер-то я и запомнила, - хитренько улыбнулась старушка. Когда у нас с Александром Леонидовичем был "Мерседес-Бенц", он имел очень занятный номер. И номер интересующей вас машины сразу напомнил мне наш "Мерседес". Так вот можете записать: МЮ 93-65. А у нас было не МЮ, а МОЮ. Раньше писали три буквы. Представляете себе: "МОЮ". Кого мою? Александр Леонидович по этому поводу говорил...