Конец большого дома

ГЛАВА ПЯТАЯ

Мэнгэнские тони были намного богаче, лучше, чем коса ниже Малмыжа, — это знал Американ и все члены его артели. Если бы Американ ловил кету на мэнгэнских тонях, то он поймал бы вдвое больше, чем на малмыжской косе. Но теперь Американ не жалеет, что мало добыл кеты, наоборот, доволен, что принес малый барыш русскому торговцу. Американ давно выучился русскому языку и первое время даже с охотой разговаривал по-русски, но спустя год объявил, что забыл его начисто. Договаривался он с торговцем Терентием Садовым через переводчика Гайчи Дигора. Условия русского торговца ему показались приемлемыми, артель должна была хорошо подзаработать. Американ с небывалым для него усердием принялся за лов кеты, артель его каждый день добывала больше других неводчиков. При сдаче засольщикам кеты глава артели присутствовал сам, подсчитывал, сколько рыбин вмещается в объемистых бочках, и делал на них только одному ему понятные знаки. Когда Салов принимал бочки у засольщиков, он по надписям мастеров знал, сколько кетин в бочке; цифры всегда совпадали со знаками Американа, и глава артели оставался доволен торговцем.

«Не все торговцы обманщики, есть среди них честные люди», — думал он.

Однажды Американ приехал в Малмыж как раз в то время, когда Терентий Салов сдавал бочонки с соленой кетой высокому жилистому человеку с суровым обветренным лицом. Человек этот приехал на железной лодке.

— Ларион Лександрыч, уговор дороже денег, уж уговорились — будем до конца честны, — говорил Салов, заглядывая в глаза высокого. — В розницу, только в розницу.

— Оптом, — прогудел высокий.

Американ подошел к ним, прислушался, но, к своей досаде, не мог понять, о чем говорят торговцы. Салов заметил Американа, спросил:

— Зачем приехал?

Американ промычал в ответ, поднес пальцы ко рту и зачмокал губами.

— За едой, куревом явился. Ладно, потом. — Салов повернулся к высокому: — Бочонки разные, Ларион Лександрыч, — поглядите, разные. В одном сорок, в другом сорок пять…

— Мы договорились, бочонки должны быть стандартны. — Высокий сильно нажимал на звук «о», и это сразу заметил Американ, но по-прежнему он не мог разобраться в сущности разногласия торговцев.

— В розницу, только в розницу.

— Оптом. Бочки только считаю.

— Ну, тогда с богом, Ларион Лександрыч, найдутся другие, не осенью, так весной солонинка будет еще в лучшей цене. А до весны в сарае подержу. С богом.

Терентий Иванович демонстративно повернулся к Американу, взял его под руку.

— Обожди, Терентий Иванович, может, икорку тогда отдашь, те бочоночки-то стандартные.

— Икорка, Ларион Лександрыч, находится в пузе самки, куда самка — туда за ней и икорка.

— Бог с тобой, Терентий Иванович, ты меня по миру без нитки пускаешь.

— Не те слезы. Бочонки цену имеют от числа кетин. Икорка стоит…

Американ не поверил своим ушам. Салов назвал такую цену, какую он никогда не слышал; кетина, за которую торговец платил рыбакам копейки, теперь оказывалась в три раза дороже, маленький бочонок икры стоил столько, сколько не заработает вся артель Американа за путину.

«Что же это выходит? Как это выходит? Почему кета, у которой только вынули внутренности да обсыпали солью, вдруг так вздорожала? А икра? Мы же совсем ее не считали. Почему она такая дорогая? — Американ зажмурил глаза, и перед ним заискрились янтарные зернышки икры, засаливаемой мастерами. — Соленая кета много дороже свежей, икра ценится, как соболь или черно-бурая лиса. Что я говорю! Что там соболь, что чернобурка — икра дороже!»

Американ вернулся на стан и с помощью Гайчи начал допытываться у засольщиков, но те юлили и не говорили правды. На следующий день Американ с Гайчи вернулись в Малмыж. Американ начал переговоры без всяких предисловий, без обыкновенно принятых любезностей.

— Почему ты нам за икру не платишь деньги? — перевел его слова Гайчи.

— Я у вас не икру принимаю, я принимаю кету, — ответил Терентий Иванович.

— Ты должен нам и за икру платить.

— Такого уговора не было.

— Тогда за кету дороже плати.

— Об этом разговору не может быть.

— Но хочешь разговаривать — не надо. Сейчас же заплати за всю рыбу сполна.

— Это мы могем, почему бы не заплатить? Сейчас.

Терентий Иванович, не подозревая ни о чем и весело мурлыкая под нос, расплатился с Американом за всю пойманную рыбу. Он был в приподнятом настроении после вчерашней состоявшейся-таки успешной сделки и выдал еще рыбакам табаку и чаю сверх положенного. Получив деньги, табак, чай, Гайчи передал торговцу, что артель отказывается ловить ему рыбу, что она сегодня же свертывает хомараны и уезжает домой. Салов сперва принял слова Гайчи за шутку, но, когда переводчик повторил, заволновался:

— Ребятки, Американ, ты что же это, а? Да как же уговор? Вы же честные люди, вы не можете отказываться от своих слов.

— Ты обманываешь нас, на обманщика мы не будем ловить рыбу.

— Цена не подходит? Нет, ребятки, цена что надо, высокая.

— Ты обманщик.

— Да кто это сказал? Вы честный народ, я с вами, ребятки, по-честному.