Конец детства (сборник)

— Пока ничего. Решать надо, к сожалению, в такой момент, когда мы совершенно не имеем свободы выбора. Я понимаю, к чему вы клоните. Да, в сложившейся ситуации мы ничем не можем ответить Башне, кроме ракетного удара по ней. Предлагайте свои способы ее укрощения, причем как можно быстрей.

— А если оттуда ответят?

— Вы можете предложить другой способ? Мирный? Я проголосую за него двумя руками!

— Мирный — это контакт, попытку которого я сделал сегодня ночью. Но угроза городу действительно велика…

— Газопровод снова разорван, — вставил Одинцов. — В городах области имеются разрушения, а в Жуковке — жертвы среди неэвакуированного населения. По-моему, Игоря Васильевича не надо убеждать. Конечно, до нанесения удара еще далеко, и не исключено, что мы успеем к тому времени установить настоящий контакт с хозяевами Башни. По моим сведениям, некоторые ученые разработали — пока в теории — способы остановки роста Башни. Почему бы не применить их на практике?

— Я знаком с этими теориями, — поморщился Ивашура. — Но любое воздействие на Башню непредсказуемо, неизвестно, чем она ответит, особенно на… ракетный удар.

— Но ведь что-то делать надо! — рассердился Старостин. — Простите.

— А где остальные члены комиссии? — спросил Ивашура.

— Работают, — поднял спокойные глаза Одинцов. — Знакомятся с обстановкой в лабораториях, с имеющимися данными, с людьми. Завтра, наверное, соберем научный совет экспедиции, с тем чтобы выслушать предложения ученых. А пока что комиссия в шоке, если можно так выразиться. Более грандиозного явления никто из ее членов не видел, даже атомный взрыв не сравнится с Башней по масштабам и мощи, я не говорю уже — таинственности.

— Игорь, — позвал Богаев.

Ивашура извинился, подошел к переговорной панели.

— Михаил передает, что пауки снова начали ткать свою паутину, уже заткали всю насыпь у стены Башни. А ведь до пульсации еще далеко. — Богаев снял наушники и посмотрел на Ивашуру. Глаза у него были красные, под глазами набрякли мешки, лицо осунулось, пошло складками.

Здорово сдал Владлен, подумал Ивашура с состраданием. Ему под шестьдесят, давление, сердце — сколько можно держаться? А скажешь об этом прямо — обидится…

Вслух же он сказал:

— Очевидно, пауки начинают строить защитный барьер, другого смысла в их строительстве нет.

— На, поговори с ним. — Богаев передал наушники Ивашуре, уступил место у панели. — Я пока разомнусь.

Ивашура сел и вдруг почувствовал, как стул вздрагивает под ним, как живой. Разговоры в комнате утихли, все повернулись к радистам.

— Что там, Миша? — спросил Ивашура, прижав к уху дугу с наушниками. — У нас пол трясется…

Через несколько секунд донесся голос Рузаева:

— Такого я еще не видел, Игорь! Башня пульсирует! А пауки… — Голос потонул в волне помех.

— Что пауки?

— Они… взрываются! — донеслось сквозь гул и шипение. — Пауки взрываются, Игорь!

Ивашура вскочил, бросил наушники на стол и устремился к двери. Одинцов догнал его уже на тропинке, ведущей к Башне.

Даже сквозь снежное одеяло, укутавшее землю, чувствовались вибрация и толчки, проникающие в тело. Башня высилась над лесом слепой выпуклой стеной, и даже отсюда, с расстояния в семь километров, было видно, как эту стену волнами бьет дрожь, всю стену — снизу доверху!

Выбежали на край поля, простиравшегося до самой Башни пятнистым покрывалом, и не сразу сообразили, что громадные черные предметы, вытянувшиеся цепочкой по полю, которых они приняли за причудливые скалы, на самом деле… чудовищные существа или механизмы! Больше всего они напоминали уродливых безголовых — только чешуйчатые торсы — кентавров, на спинах которых сидели такие же уродливые черные всадники.

— Господи! — сдавленно ахнул кто-то сзади. — Кто это?!

Ивашура оглянулся: Вероника.

— Может быть, хозяева Башни. А может, автоматы, как и пауки.

— Они какие-то чужие… не земные… — Вероника зябко передернула плечами и прижалась к спине Ивашуры, взгляд ее был прикован к черным “всадникам”.

— Видимо, там, в будущем, откуда к нам “провалилась” Башня, дела обстоят таким образом, что настала необходимость вмешаться иным разумным существам… Тише!

Отряд “всадников” попятился, под ударами “копыт кентавров” задрожала земля. Башня в это время превратилась в глыбу раскаленного стекла, из которой во все стороны ударили пучки света всех цветов радуги. Зрелище было феерическое, волшебное и страшное одновременно.

Гул, грохот, взрывы и крики пауков вдруг прекратились, наступила глубокая, пульсирующая тишина. Оцепеневшие люди смотрели то на Башню, то на “кентавров”, понимая, что сейчас произойдет что-то ужасное и непоправимое и что бежать уже поздно.

Один из всадников оглянулся, сверкнул единственным рубиново светящимся щелевидным глазом, и тотчас же цепь “кентавров” тяжелой рысью устремилась к Башне, словно в атаку или, скорей, на штурм крепости, оставляя в снегу огромные круглые черные следы. Взвихрившаяся снежная пыль на мгновение скрыла Башню, дробный топот удалился, и снова наступила хрустящая, жуткая тишина…

ВЕТЕР ЧУЖОГО МИРА

Артур КЛАРК

КОНЕЦ ДЕТСТВА