Конец и вновь начало

Невероятно пассионарным деятелем был Бенвенуто Челлини — талантливый писатель, великолепный деятель, отчаянный драчун; его постоянно хватали за какие-то убийства, совершенные ночью на улице. Но когда пришли немецкие войска грабить Рим, а руководил ими коннетабль Бурбон, ренегат, перешедший от французского короля к немецкому императору, то Бенвенуто Челлини принял участие в защите Рима. Он сам лично навел ту пушку, которая убила коннетабля Бурбона, чем он впоследствии очень гордился. Когда он позднее был во Франции, повсюду говорил об этом с огромным удовольствием, потому что во Франции убийство ренегата, изменника ценилось высоко. Но таких людей, как Челлини, становилось все меньше и меньше, французские войска вторгались в Италию и занимали итальянские города почти без сопротивления. Французы, с 1494 по 1559 г., не раз захватывали Флоренцию и всю Италию вплоть до Неаполя, встречали сопротивление не среди итальянцев, а среди испанцев или немцев, которые выбивали их оттуда и, в свою очередь, захватывали эти земли.

А теперь перейдем к обобщениям и попытаемся показать суть происшедшего более широко.

Каков был итог Реформации и Контрреформации? Весь конфликт, как известно, закончился компромиссом, а не победой той или другой страны.

ПАССИОНАРНЫЙ НАДЛОМ ВО ФРАНЦИИ

Самый показательный пример — Франция, где посадили на престол Генриха IV Французского — очень энергичного, веселого, пассионарного человека, и в то же практичного. Генрих знал, что гугеноты, партия, к которой он принадлежал, не могут обеспечить ему торжества во Франции, потому что большая часть Франции была католическая. С крайними католиками, членами Лиги, поддерживающими Гизов, он, конечно, договориться не мог — те не шли ни на какие компромиссы, но подавляющее большинство населения, заявило: «Мы, конечно, католики, но мы политики, политика для нас важнее, и если король изменит свою религию, то мы его поддержим». Он ответил: «Париж стоит мессы», — и стал католиком. Все вдруг стало тихо и спокойно. Генриха поддержало подавляющее большинство Франции.

На этом кончилась трагедия, но за счет какой энергии она была? Ведь после невероятной резни в XVI в. вдруг оказалось, что гугеноты и католики могут очень мирно уживаться друг с другом, и до сих пор есть во Франции протестанты, но никто даже не интересуется тем, кто протестант, кто католик.

Кстати, католическая вера не помешала Франции в Тридцатилетней войне сражаться на стороне протестантской Швеции против Габсбургов: испанцев и австрийцев. Как мы видим, те лозунги, которые были начертаны на знаменах, довольно слабо отражали суть дела; они являлись скорее индикаторами, которые определяли то или иное направление этногенетических процессов.

РОЛЬ ИСПОВЕДАНИЙ В ФАЗЕ НАДЛОМА

На истфаке нас учили просто, что католики были феодалы, а гугеноты буржуа, и что буржуазия боролась с феодалами. Но когда я стал готовиться к государственному экзамену и прочитал литературу по этому вопросу, я, еще будучи студентом, вдруг увидел: ничего себе буржуа — эти самые гугеноты. Во главе их стоит королева Наваррская и король Наваррский, адмирал Колиньи, принц Конде, маршал Бассомпьер — это все гугеноты! Гасконские бароны типа д'Артаньяна (д'Артаньян-то был уже католиком, а вот его деды — гугеноты), бретонские вожди кланов — родовая знать. Горцы из Севенн (южная Франция), крестьяне — они все гугеноты. Но, в том числе и буржуазия, конечно, была. Ла-Рошель и Нант — замечательные торговые города — были гугенотскими. Но с другой стороны, самый крупный буржуазный центр Франции Париж — католический, Анжер — католический, Лилль — католический, Руан — католический. Герцоги Гизы — католики, крестьяне центра Франции в подавляющем большинстве католики. Словом, принцип сословности не выдерживается никак.

Посмотрим на соседние страны эпохи Реформации, например Нидерланды. Там кальвинисты-гезы — обедневшее дворянство. Зато католики в крупных городах южной Фландрии (современной Бельгии) — буржуазия. Итальянские купцы, например, остались католиками, испанские тоже. Дворяне южнофранцузские были гугеноты, северофранцузские — католики. В Швеции и Дании короли и вся масса населения с потрясающей легкостью перешли в протестантизм. Даже Ливонский орден, состоявший из братьев-монахов, запросто перешел в протестантскую веру; эти монахи-рыцари объявили, что теперь они все просто феодалы, бароны: подчинились они частью Польше, частью Швеции — в общем, с потрясающей легкостью отказались от католичества. И рядом с ними Бавария, тоже феодальная страна, отстаивала католицизм с дикой яростью.