Конец Империи

— Позвольте, я обрисую ситуацию, — холодно начинает она. — Вам известно, что если резолюция не пройдет, то это станет для меня черной меткой, отражающей мою неспособность к руководству. И потому вы убеждаете пятерых сенаторов проголосовать против резолюции, но в то же время защищаете себя, проголосовав за нее, — таким образом, мне нелегко в чем-то вас обвинить, не пытаясь искать во всем некий заговор.

— Мне кажется, вы именно его и ищете.

— Вы положили свои принципы на алтарь и принесли их в жертву.

Голос Вартола становится более раздраженным. Челюсть его раздваивается, язык дрожит.

— Не стоит говорить со мной о жертвах, Канцлер. Ориш знает, что такое жертвы. Ориш знает, что такое отравить себя, ради того чтобы Империя не пожрала нас и нашу планету. Что вам об этом известно? Империя ведь так и не добралась до Чандрилы?

— Да, но я добралась до Империи. Я сражалась с ними. Я теряла товарищей.

— Но вы не теряли свою планету. Вы могли вести свое сражение. У моего народа такой роскоши не было. Сражение само пришло к нам. Нас поработили. Я смотрел, как нас заковывали в кандалы, как нас били, как начали хищнически лишать планету ее ресурсов. Наша планета, наш народ — все оказались под пятой Империи, пока мы не нашли способ обрести свободу.

— Я никогда не отрицала упорства вашего народа.

— Отрицали? Нет, вы попросту его не оценили. Вам не понять, что это значит. Я и другие оришены — мастера самопожертвования. Мы знаем цену жертвам. Мы знаем, для чего они нужны.

— Так вот, значит, о чем речь? О жертвах? — спрашивает Мон. — Вы готовы обесценить наши военные усилия ради своего собственного завоевания Новой Республики? Пожертвовать собой, может быть, и благородно, сенатор. Но пожертвовать безопасностью всей Галактики? Это неприкрытая агрессия против нас, и я этого не потерплю!

Толвар встает, нависая над Мон. Она пытается ничем не выдать, что ощущает исходящую от него угрозу, — он мог бы с легкостью ее раздавить, а затем выкинуть в космос, и на том все бы закончилось.

— Не смейте мне этого говорить. У вас нет на это права. Возможно, правда в том, что меня больше всего заботит судьба возглавляемой вами Республики, — злобно шипит сенатор. — Вы слабы. Ваше правление чересчур бесхребетно и снисходительно. Что и продемонстрировал День освобождения.

— Так, значит, вы и правда это сделали. Вы саботировали голосование. Вартол не садится, а скорее падает на стул.

— Не ждите от меня никаких признаний, — не глядя на Мон, почти пренебрежительно бросает оришен. — Я не намерен отдавать жизнь из-за ваших заговорщических фантазий.

— Что ж, поговорим о другом заговоре. — Она раскрывает ладонь, покатывая на ней маленькое устройство. Наверху его — крошечный микрофон, а снизу тянется путаница обрезанных проводов.

— Что это? — спрашивает сенатор, едва на него взглянув.

— Вы сами знаете что. Подслушивающее устройство. Жучок.

— Это вы так считаете.

— Вы его подсадили.

-  Слишком серьезное обвинение. Полагаю, оно подкреплено доказательствами? — Вартол машет рукой, которая затем сжимается в кулак. — Да нет, конечно же. Всего лишь очередное голословное заявление от осажденной со всех сторон Мон Мотмы.

— Вы все знали. Вы знали, что Империя на Джакку. Вы знали, что двое наших собирались полететь туда на «Соколе Тысячелетия», и помешали им. Гвардейцы, конечно, не признались бы, что это были вы, и они пытались заявлять, что «Соколу» помешала улететь я. Но они слушаются вас. У вас есть власть. Вы повсюду раскинули свои маленькие щупальца.

— Вы ничего не можете доказать.

— Верно. Не могу. Так что придется действовать старомодным способом — измутузить вас в кровавую кашу. — Ее глаза озорно вспыхивают. — На выборах, разумеется.

— Хо-хо, удачи, Канцлер. Ваше драгоценное повторное голосование состоится утром, меньше чем через двенадцать часов. Скоро мы сядем; надеюсь, вы наскребете нужные вам голоса. Но времени все меньше.

— Если бы только нашелся способ отложить голосование… — улыбается она.

— Ха! Для этого вам должно хорошенько повезти.

Корабль вздрагивает, выходя из гиперпространства. За иллюминатором голубые линии превращаются в точки, и они снова оказываются в глубоком космосе, но отсюда виден освещенный край планеты, на которой находится новый Сенат, — Накадия.

— Прекрасная планета — Накадия, — говорит Мон.

Толвар Вартол что-то ворчит в ответ.

— Любопытный факт насчет Накадии, — продолжает она. — Мы освободили их от Империи, и теперь они обеспечивают наши войска солидной долей продовольствия. В составе почвы есть что-то такое, благодаря чему на ней растут разнообразные жизненно важные злаки. Это девственная природа, способная снабжать нас едой в больших количествах. Голосование за то, чтобы объявить ее охраняемой планетой класса А, не вызвало никаких проблем. Вы голосовали за, как и мы все. Тогда мы были едины.

— Уроки истории действенны, лишь если они интересны, — отвечает Толвар. — А данный урок вовсе не таков, Канцлер.

— Простите, что утомила вас. Мне он показался интересным.