Конец индивидуума. Путешествие философа в страну искусственного интеллекта

Механический турок обходится сегодня без двойного дна и без системы зеркал, но все равно не может воспроизвести человеческий интеллект. Это Deep Blue и его эпигоны, строки кода, которые не могут отвлечься, но в то же время не способны придумывать истории (а потому и стратегии), которым шахматы обязаны существованием. В кратком эссе, написанном в молодости, Эдгар По задался целью доказать, что механический турок не мог быть просто машиной и что в нем наверняка скрывался человек[28]

. Не ограничиваясь техническими соображениями о работе аппарата, По формулирует весьма проницательный аргумент: турок выигрывает не систематически. Тогда как «построить машину, которая выигрывает все партии, не сложнее, чем построить машину, которая выигрывает одну-единственную партию». Компьютер, который однажды победил бы чемпиона мира, не мог бы проиграть мне… как и любому другому человеку. Именно это прямо и заявляет Каспаров: «Отныне машина всегда будет обыгрывать человека в шахматы». Эта безошибочность — отличительное свойство машины. Но она же позволяет нам развивать истинно человеческий интеллект, действующий благодаря процессам, несводимым к информационной комбинаторике. Разве Эдгар По с его столь строгим умом не был автором фантастических историй?

Не благодари робота

Если ИИ действительно иллюзия, то это убедительная иллюзия. Хотел бы я на мгновение оказаться по другую сторону зеркала рациональности… Мы не думаем об электростанциях, когда зажигаем свет, и точно так же быстро забываем о строках кода, которые скрываются за работой ИИ. Нас завораживает непроницаемый взгляд турка. Мы попадаемся на уловку робота, особенно когда он наделен человеческими (или даже слишком человеческими) формами и манерами. В своих странствиях я столкнулся с несколькими такими роботами. Эти симпатичные и в то же время смущающие попутчики защищали меня, подобно античным ларам, портативным божкам, которые заботились о своих хозяевах-людях.

Моя первая встреча с роботом нового поколения, который вскармливается ИИ, а потому способен постепенно приобретать новые знания, произошла сразу же по приезде в Сан-Франциско. В одном непримечательном конференц-зале меня ждал Cozmo со своим изобретателем Борисом Софманом, специалистом по робототехнике с дипломом Университета Карнеги — Меллона и одним из основателей этого быстро развивающегося стартапа. Cozmo умещается в ладони. Он похож на маленький гусеничный бульдозер с глуповатыми глазами тамагочи. Вскоре Cozmo начинает меня узнавать. Я неуверенно пытаюсь его приручить. Если я разговариваю с ним спокойно, он подходит, чтобы об меня потереться. Если повышаю голос, отстраняется. Когда я выхожу за границы вежливости, он восстает и возмущается, шевеля мандибулами. Остальное время Cozmo играет со своими кубиками, словно младенец, изучающий мир. Во время этого показательного упражнения я вижу, как на экране отображается его эмоциональный уровень, слагающийся из переменных удовлетворения, возбуждения, общительности и самоуверенности. Cozmo управляют два миллиона строк кода, и он может взаимодействовать с десятком людей, которых хорошо распознаёт. Одного этого качества уже хватило, чтобы он стал самой продаваемой игрушкой на Amazon. Письма от детей, написанные неловким почерком и пестрящие наивными рисунками, гордо вывешены на стенах в приемной компании: они доказывают интенсивность той связи, которая может возникнуть между Cozmo и его юными партнерами.

Борис не скрывает: сила Cozmo определяется именно эмоциональным интеллектом. Черты его характера и сотни базовых сценариев, встроенных в его программу, — это плод сотрудничества со студией мультфильмов Pixar, которая стала одним из успехов Стива Джобса. Cozmo — это «История игрушек» у вас дома. С симпатичными вымышленными героями, сошедшими с экрана и оказавшимися вашими ежедневными собеседниками, можно играть бесконечно. Несмотря на свои пока еще весьма скромные способности, Cozmo не повторяется. В его поведении есть определенная спонтанность, которая также обусловливается наукой: это то, что Борис называет «разумной случайностью». Таким образом, машине удается избежать механического поведения, чем она немало радует людей, неизменно стремящихся к развлечениям и обожающим сюрпризы. Cozmo, кучка пластика и силикона, конечно, не ощущает ни одной из наших эмоций, однако имитирует их с постоянно растущей точностью.