Конец крымской орды

– Будем надеяться на лучшее. Может, наказ получим на возвращение. Афанасий Федорович Нагой говорил, что царь знает о нашем положении, на растерзание не отдаст.

– Афанасию Федоровичу известно больше нашего. Давай договоримся, как связаться в случае крайней необходимости.

Тугай чуть подумал и проговорил:

– Каждый день после полуденного намаза я буду смотреть на улицу, которая тянется с востока посольского подворья. Племянника Ризвана я запомнил. Если что-то произойдет и я буду нужен тебе, пошли его на улицу в указанное время. Увижу, буду знать, что надо идти сюда, в сад.

– А не опасно это?

– С подворья можно выйти скрытно и пробраться по берегу. – Тугай достал из-под одежды мешок с серебром, передал его Бордаку. – Пойду, Михайло. Рад был видеть тебя.

– И я рад. Береги себя.

– Это ты берегись. На тебе ответственность большая.

Они опять обнялись. Потом Тугай скрылся в темноте ночного сада.

Курбан появился поздним вечером второго дня. Ризван сам пропустил его во двор, принял коня. Татарин напился воды и зашел в комнату Бордака.

– Ну вот, наконец-то! – проговорил Михайло. – Приветствую тебя. Как съездили?

– И тебе долгих лет. О том, как съездили, ты, Михайло, у мурзы узнаешь. Мы вернулись не одни. С нами Сайхат Атихан, человек ногайского мурзы Теребердея. Очень мрачная, скажу тебе, личность. Он ни на шаг от Азата не отходил.

– Почему такие меры предосторожности?

– Так Сайхат этот за деньгами сюда приехал.

– Значит…

Курбан прервал Бордака:

– Об этом ты тоже узнаешь у мурзы.

– Так едем к нему.

– Да погоди ты, дай дух перевести. Мы за день прошли больше шестидесяти верст, только в город заехали, и Азат сразу послал меня к тебе.

– Уж не настолько ты устал, Курбан, что не можешь проехать до крепости.

– Я ладно. Мурза занят, ему баню приготовили. Он сейчас парится, отходит от дороги. Попозже поедем. Лучше тут ждать, чем на его подворье.

– Это так.

– Ты деньги-то возьми.

– Значит, не зря съездили?

– Не знаю. Однако Азат велел мне напомнить тебе, чтобы ты не забыл деньги, всю оговоренную сумму.

– Не обманет?

– Может. Хотя это не в его интересах.

– Почему? Заберет деньги, а потом прикажет своим нукерам удавить меня и выбросить в море.

– Ага! А вдруг ты здесь такой тайный не один? Что будет, если за тобой смотрят твои друзья? У него нет желания быть прибитым стрелой на выезде из подворья.

К ним подошел Ризван, спросил, не желает ли гость перекусить с дороги. Тот отказался.

Вскоре Бордак и Курбан оказались на усадьбе мурзы.

Михайло прошел в гостевую залу, увидел мурзу в шелковом халате, сидящего на топчане, приветствовал его.

– Здравствуй, Михайло, садись. Деньги привез?

– Конечно.

– Покажи.

Бордаку пришлось задирать рубаху. Под ней широкий пояс на голом теле, в карманах, устроенных на нем, три увесистых мешка.

Мурза кивнул и сказал:

– Хорошо. Я узнал то, что тебе надо.

– Говори.

Михайло внимательно выслушал мурзу и спросил:

– Значит, обманный побег будет совершен?

– Нет. Имена изменников ты запомнил?

– Князь Белогонов, бояре Ангорин и Морганов, стрелецкий сотник Синицын.

– Вижу, память у тебя хорошая.

– В том, о чем ты мне сейчас рассказал, могут быть какие-то изменения?

Мурза поставил пиалу, поднял руки и заявил:

– В этом мире все может быть по воле Всевышнего.

– Мне надо знать о том.

– Думаю, Теребердей скажет, если что-то такое случится. Но это может произойти и перед самым походом, то есть весной следующего года. Ты что, будешь находиться в Кафе до того времени?

– Нет. Но здесь останется наш человек.

– Из посольских?

– Какая разница?

– Большая. Я думаю, что Девлет-Гирей закроет где-нибудь всех этих людей, как уже делал, либо выгонит их из Крыма. Какое может быть посольство у покоренной стороны?

– Эту сторону покорить не так-то просто.

Мурза усмехнулся и проговорил:

– Царь Иван сильный правитель, умный и хитрый полководец. Казань взял, Астрахань, Ливонию у Сигизмунда оторвал. Но самое главное состоит в том, что Москву он защитить не смог. А посему и вера в него у народа стала меньшей. Король Речи Посполитой не даст забрать войска от Ливонии, от Волги отводить дружины тоже не получится. Казань и Астрахань взбунтуются. У царя слишком мало сил. Он не сможет противостоять нам, туркам и ногайцам.

– Это не твоя забота.

– Как раз моя. Кому я буду сообщать об изменениях, если всех русских из посольства тут не будет?

– Один останется и выйдет на тебя через Курбана.

– Мой помощник знает его?

– Да.

– Он не говорил мне о том. Я его допрошу.

– Нечего допрашивать, я сам назову. Это Осип Тугай. Он придет к тебе с Курбаном, как позовешь.

– Чем этот Тугай платить будет?

– У него есть деньги.

– Много?

– Хватит, чтобы ты остался доволен.

– Гляжу, на Москве многое предусмотрели, только напрасно все это. Не пойму я тебя, Бордак. Отдавать такие деньги, зная, что Русь может быть полностью захвачена, за сведения, которые не принесут пользы.

Бордак посмотрел на Азата и спросил:

– А что сделал бы ты на моем месте?