Конец проекта «Украина»

Марксистская школа исходит из того, что общество делится на два класса — класс труда и класс капитала. Поэтому марксизм смотрит сквозь границы национальных государств, он на них не обращает внимания, а направляет свои внешнеполитические приоритеты только туда, где есть марксисты. В советский период это было всякое пространство, близкое советскому блоку, которое, соответственно, интегрируется, поддерживается, развивается. Но советская доктрина учитывала границы, а значит, не была марксистской в чистом виде, отсюда промежуточный марксистско-сталинистский тип. Где доминируют капитал, буржуазный режим, там готовится смена режима — марксистская революция. После того как там победит труд, это пространство также входит в марксистское поле. Таким образом, пролетарии всех стран, в конце концов, соединятся, подавив постепенно везде буржуазные и капиталистические режимы. Такая была марксистская школа — критическая, конфликтная, конфронтационная, но сегодня она не отвечает больше ничему.

Возникает вопрос — а какая школа исповедуется в России? Мы реалисты или мы либералы? Глядя на Путина, на его стремление к суверенитету, понимаешь, что мы точно не либералы.

Но декларации остались прежними — Россия не отвергла тезис о том, что является частью глобального мира, не отменила примат международного права над национальным, не сменила либеральную конституцию. Всё это у нас осталось с тех времён, когда либеральная внешняя политика реализовывалась при Ельцине Козыревым. Сейчас отчасти Путиным реализуется реалистская политика. При Медведеве опять немножко либеральная, потом вновь немножко реалистская, проводимая с помощью главного инструмента — сталинистского МИДа, унаследовавшего остатки марксистской парадигмы.

Американские демократы против неамериканских демократий

Демократия — явление довольно сложное. По крайней мере куда более сложное, чем её представляют американцы. Если взять, например, демократию евразийскую, то получается народовластие, основанное на теории самоуправления. На основе этих принципов может быть возведена новая евразийская идеологии, из которой вполне может проистекать своя собственная, постпозитивистская, с учётом изменившихся реалий, внешнеполитическая школа. Пока же Россия — это Путин, потому что всё делается только им, в одиночку. Он сам анализирует, сам принимает решения и сам их реализует. Это удобно в экстренной ситуации, требующей ручного управления. Но такая система неустойчива, ибо для существования государства в истории нужна система. Система — это элиты, действующие в рамках парадигмы, вытекающей из идеологии как производной от идеи

Без широкого идеологического воздействия устойчивые, самовоспроизводящиеся элиты сложиться не могут.

На первый взгляд, поднимая вопрос о демократии, мы входим в некий диссонанс: с одной стороны, поминая США, мы говорим о демократии как о чём-то негативном, что навязывается американцами с помощью бомбардировок, оккупации и лишения суверенитета. С другой стороны, демократия — это народовластие, то есть оптимальная модель социального устройства для евразийского пространства народов. В ответ на это французский философ Ален де Бенуа выдвинул и отстоял такой тезис, что демократия является следствием исторического опыта того или иного общества

По де Бенуа, существует как минимум три типа демократии для разных типов общества. Это демократия свободы, демократия равенства и демократия братства

Демократия свободы — это как раз та самая либеральная демократия, с которой везде лезут американцы. Демократия равенства — это общество, основанное на принципе социального равенства — от каждого по способности, каждому по потребностям — и выстроенное по модели Советов. Таким обществом была Германская Демократическая Республика или является до сих пор Корейская Народно-Демократическая Республика. Этой же демократической моделью, демократией равенства был весь советский блок. В Советском Союзе через систему советов как раз и было реализовано народовластие. Но есть ещё демократия братства — это демократия крови, демократия этническая, на основе которой базируется социальное устройство традиционных этносов. Типичный пример — северокавказские народы, чеченцы, в целом вайнахи, у которых в основе лежит тейпово-тухумная модель. Согласно этому принципу лучший из лучших выдвигается из своего рода на совет тейпа, объединяющего род, имеющие общего предка. Совет тейпа выдвигает лучшего представителя на совет тухумов, где выбирается лучший представитель — лидер народа, который не правит, как в государстве, а судит, являясь самым просвещенным и образованным в плане религии, социального устройства и традиционного уклада. В системе «демократии братства» — первый не правит, но судит — это принципиальное отличие демократии крови.