Конец пути

Шарма во всей этой ситуации было ноль целых хрен десятых, и пока я вез мисс Пегги Ранкин (звали ее так) через мост из Оушн-Сити на большую землю, я еще и несколько смешался вдобавок, позволив себе мысль, что она подобной суровой оценки, скорее всего, не заслуживает. Она оказалась весьма неглупа, и, будь я ее муж, я бы непременно гордился тем, что моя жена и в сорок лет сохранила стройность тела и живость духа. Но я не был ее мужем, а потому гордиться мне было нечем: она была сорокалетняя дамочка под съем, и нужно ой как много. Чтобы таким определением тебя не придавило.

Мисс Ранкин трещала без умолку всю дорогу до мотеля, а я честно не слышал ни слова. Что для меня необычно, ибо, хоть я и восхищался всегда способностью уходить в себя и не возвращаться, я, как правило, слишком сильно завязан на всем, что меня окружает, чтобы у меня у самого такое получалось. Очко не в пользу мисс Ранкин.

- Вот здесь, - сказала она наконец, тыча пальчиком не то в «Прибрежный», не то в «Приморский» или еще какой-то в том же духе мотель у обочины дороги. Я свернул на подъездную дорожку и припарковался. - Так мило с вашей стороны, что вы и в самом деле согласились мне помочь. Большое вам спасибо. - И она выпорхнула из машины.

- Может, вас и обратно подбросить? - спросил я, не слишком настойчиво.

- Правда, вы не шутите? - Ей это понравилось, но ни удивления, ни особого чувства благодарности мой жест явно не вызвал.

- А не найдется у вас чего-нибудь выпить, попрохладнее, а, Пегги? А то у меня что-то совсем в горле пересохло. - Это была та самая крайняя точка, до которой я был готов в данный момент дойти в этом унылом сюжете: если она не Предложит мне войти, я тут же дам задний ход и уеду в Вайкомико, так я решил.

- Ну конечно, давайте заходите быстрей, - она сделала приглашающий жест, ничуть, опять же, не смутившись. - Холодильника в комнате нет, но тут в двух шагах стоит автомат с содовой, а у меня есть виски. А нет у вас случайно с собой двух больших бутылок имбирного эля? И кучи льда вдобавок? Сделали бы себе по «хайболлу».

Я сделал нам обоим по «хайболлу», и мы стали пить их у нее в комнате: она - свернувшись калачиком на кровати, я - скрючившись на единственном стуле. Моя тоска была со мной, но переносить ее стало как-то легче; в особенности когда мы обнаружили, что можем говорить или не говорить вообще и не чувствовать себя при этом скованно. В конце концов наступил момент, как я того и ожидал, когда мисс Ранкин спросила меня, чем же я, собственно, зарабатываю на жизнь. Не то чтобы в интрижках подобного рода я придерживался незыблемых правил честности, я вообще с трудом могу себе представить, как бы я стал искренне отвечать на такой вот заезженный вопрос; но «я как раз устраиваюсь в Государственный учительский колледж Вайкомико, преподавать грамматику» и есть ответ, который обычно в сходного рода обстоятельствах невольно приходит в голову, и я, сам того не заметив, сказал ей правду.

- Да что вы говорите! - Пегги была искренне удивлена и разом обрадована. - А я ведь закончила именно УКВ. Боже, как же это было давно, даже вспомнить страшно! А сейчас преподаю английский, там же, в Вайкомико, в средней школе. Забавное совпадение, правда? Встретились два учителя английского языка!

Я согласился, что совпадение и в самом деле забавное, но больше всего мне хотелось допить «хайболл» и перейти к делу. Причем действовать надо было быстро, пока мы окончательно не отклонились от курса. В моем бумажном стаканчике осталось жидкости не больше чем на полдюйма: я опрокинул ее в рот, уронил стаканчик в корзину для мусора, подошел к кровати, на которой, опираясь на локоть, полулежал мой новоявленный коллега, - и обнял мисс Ранкин с некоторым даже пылом. Она тут же открыла рот и протолкнула язык между моими зубами. Глаза у нас у обоих были открыты, и я был рад истолковать сей факт символически. И пусть не будет ни ужимок, ни прыжков промеж учителей английского, - сказал я себе и без лишней суеты принялся расстегивать молнию на ее купальном костюме.

Мисс Ранкин как приморозило: она зажмурила глаза и сжала мне плечи, но противиться акту агрессии не стала. Молния уже разошлась чуть ниже талии, и я получил доступ к узкой полосе незагорелой кожи, но дальше без ее помощи было не обойтись.

- Пегги, давай мы снимем с тебя купальник, - предложил я. Это ее задело.

- Ты не слишком спешишь, а, Джейк?

- Послушай, Пег, мы уже не настолько молоды, чтобы прикидываться глупее, чем мы есть на самом деле.

Она чем-то булькнула во рту и, все еще держа меня за плечи, уперлась лбом мне в грудь.

- Значит, ты считаешь, что я уже слишком старая и не заслуживаю, чтобы ради меня делали глупости? - всхлипнула она. - Считаешь, что женщина в моем возрасте не может позволить себе быть скромной?

Слезы. Нет, сегодня все положительно сговорились тянуть из меня правду, только правду и ничего, кроме правды.

- Зачем ты делаешь себе больно? - спросил я поверх ее волос у стоявшей на ночном столике бутылки виски.