Конец российской монархии

Обыкновенно после доклада император шел с министром прямо к завтраку. Мы все с нетерпением ждали его окончания. Вот выходят из губернаторского дома приглашенные в этот день к завтраку, но адмирала между ними нет, проходит еще довольно много времени — его все нет. Мы радуемся, думая, что государь обсуждает с ним важные вопросы, касающиеся его новой высокой должности.

Наконец Григорович выходит и, молча, задумчивый, направляется в кабинет адмирала Русина. Там мы от адмирала Григоровича узнаем, что государь был с ним необыкновенно любезен, внимательно расспрашивал его о разных второстепенных делах, рассказывал и показывал ему, как в Ставке живет с ним наследник, но ни словом не обмолвился о назначении его на пост председателя Совета министров!

Впоследствии стало известно, что за эти два дня император по прямому телефону, связывавшему Ставку с Царскосельским дворцом, сообщил государыне о своем намерении назначить адмирала Григоровича на пост председателя Совета министров, но та категорически этому воспротивилась, ссылаясь на то, что его якобы слишком либеральные взгляды при его популярности в Думе могут быть опасны для престола… И государь, как всегда, перед царицей сдался.

Позднее на этот пост был назначен А. Ф. Трепов[55], продержавшийся на нем несколько недель. Его сменил ставленник императрицы, совершенно никчемный и неспособный князь Голицын… и через месяц вспыхнула революция.

Как видно из этого случая, первоначальные намерения государя нередко были правильны, и будь у него хоть частица той твердости характера, которым обладал Петр Великий, царствование императора Николая II не закончилось бы для него самого и для России так трагически.

ВЕРХОВНОЕ РУКОВОДСТВО ВОЕННЫМИ ДЕЙСТВИЯМИ НА СУХОПУТНОМ ФРОНТЕ. ГЕНЕРАЛ М. В. АЛЕКСЕЕВ

Принятие на себя государем верховного командования совпало с началом позиционной войны на нашем фронте, каковая так и осталась позиционной до самого конца, т. е. до прекращения военных действий вследствие нашего поражения.

В начале осени 1915 г. фронт стабилизировался на сплошной линии от Балтийского моря до румынской границы, войска глубоко «закопались» в землю, чем была скована и на нашем фронте всякая свобода стратегического маневрирования.

С течением времени войска усовершенствовали разными фортификационными сооружениями силу сопротивления своих позиций, обратив их в широкую полосу полевых укреплений, трудно поддающихся прорыву лобовой атакой.

После вступления Румынии в войну осенью 1916 г. наш фронт протянулся до Черного моря, и таким образом оба фланга оперлись на морские побережья.

Для успешного оперативного руководства военными действиями в обстановке позиционной войны полководцу не требуются столь значительные стратегические дарования, каковыми он должен обладать для успешного руководства военными действиями в обстановке маневренной войны. Да и вообще говоря, стратегический дар полководца может выявиться именно лишь в маневренной войне, что мы и видели на нашем фронте, когда во главе верховного оперативного руководства стоял великий князь Николай Николаевич.

В обстановке же позиционной войны, когда фронт протянулся от моря до моря и когда по суше невозможен никакой другой маневр, кроме лобового удара в целях прорыва фронта, стратегическое руководство ограничивается лишь выбором места и времени этого прорыва.

Тут не может быть места, да и не нужна та гениальная интуиция, которая в маневренной войне побуждает великих полководцев принимать целесообразные оперативные решения в связи с постоянно меняющимися элементами обстановки. Тут, в закрепленной на долгие периоды времени обстановке с неизменно начертанной линией фронта, нужна не гениальная интуиция, а методичный, кропотливый расчет. Тщательное изучение военно-географических условий позволяет найти наивыгоднейшее место для прорыва. Подсчет же наших сил и сопоставление их с силами противника дают возможность определить, когда наступит благоприятный момент для этого прорыва, принимая при этом во внимание климатические условия.

Для решения этой задачи, т. е. для верховного оперативного руководства нашей армией в обстановке позиционной войны, лучшего военачальника, нежели генерал Алексеев, трудно было бы себе представить. Благодаря своей исключительной вдумчивости и знанию дела он, как никто другой, был способен всесторонне проанализировать сложившуюся обстановку и вынести наиболее целесообразное решение.