Конец сказки

За бронетранспортером плелся такой же древний отечественный внедорожник «ГАЗ-66», любовно прозванный в армии «козликом». Его похожие на большие карманные фонарики фары тускло горели, скользя по квадратной корме БТРа, когда машину водило из стороны в сторону. «Слон и моська, – подумал Армеец. –

Нет, Шерхан и Табаки, или, как там еще звали шакала, которому не терпелось попасть на север? Нет, черт возьми! Дон Кихот и Санчо Пансо». Впрочем, вопреки преклонному возрасту, оба ветерана довольно уверенно преодолевали весьма крутой спуск, какие, кстати, зачастую куда коварнее подъемов. Дорога изобиловала промоинами, раскисая все больше с каждым новым кубометром воды, льющейся из безразмерных туч. Водители вели машины так осторожно, словно везли нитроглицерин из замечательного романа Жоржа Арно.[50]

В двадцати метрах от Армейца водитель бронетранспортера с хрустом воткнул понижающую передачу, вероятно первую. Двигатель откликнулся протестующим стоном, но это было правильно. Уклон дороги стал таким крутым, что многотонная машина рисковала заскользить вниз, как санки. Следующий в хвосте БТРа «Газон» заблокировал колеса, едва не зацепив идущую впереди машину бампером, и Эдик, не удержавшись, горячо пожелал им обоим под пронзительные вопли сидящих внутри бандитов съехать в реку и скрыться под водой, пуская пузыри.

Когда «газик» поравнялся с Армейцем, он разглядел, что салон битком набит людьми. Проделанные в прорезиненном тенте окошки запотели так, будто их покрасили, пассажиры основательно надышали в кабине, снабженной системой вентиляции, имеющей примерно столько же общего с современными кондиционерами, сколько ныряльщик за жемчугом имеет с подводной лодкой. Следовательно, их было много. Кроме того, Эдик сумел различить силуэты голов, люди сидели и спереди, и сзади на лавках, установленных в кормовой части друг напротив друга, как в кукурузнике или «ЗИЛ-131», что неудивительно, ведь «ГАЗ-66» создавался для армии.

Раз старый «козлик» был набит до отказа, то и в бронетранспортере негде было упасть яблоку, этот вывод напрашивался сразу. Это, по мысли Эдика означало следующее: далеко не все бандиты погибли при взрыве, зато теперь они свернулись и убираются. Последнее внушало определенные надежды на спасение.

Пока Армеец приходил к этому очевидному выводу, кавалькада из двух старых, но надежных машин спустилась к реке и, преодолев грязно-бурный поток по мосту, зарулила на автостоянку, где без движения стояли иномарки.

«Все как у людей, – отметил Армеец с кривой улыбкой, – старики вкалывают, молодежь прохлаждается. Кто считает, что я не прав, пусть посмотрит на дорожных рабочих. Или заглянет в любой цех, чтобы оценить средний возраст работяг».

Вскоре, впрочем, Эдику сделалось не до экскурсов на заводы. Как он и предполагал, в дремлющих на стоянке иномарках пережидали дождь головорезы Витрякова. Теперь они выбрались наружу, навстречу прибывшим из пещерного города товарищам. Произошла бурная встреча, как будто бандиты не виделись несколько лет, и очень соскучились. Армеец даже подумал о братании русских и немецких солдат под занавес Первой Мировой, каким он его представлял по иллюстрациям из учебника истории. Издалека головорезы напоминали тараканов на задних лапках, тем не менее, все это выглядело впечатляюще.