Конец света для одной души (СИ)

Странно, рана на боку не рваная, не от укуса, края ровные, точно от пореза бритвой. Кто тебя так технично полоснул? Дыхание едва уловимое, слишком слабое. Приложила фонендоскоп к его сердцу. Один удар каждые четырнадцать секунд. Хоть так!

Старый намордник Тома на самца не налез, пришлось соорудить символическую смирительную рубашку. Обмотала челюсти тряпкой, связала лапы, защита ненадежная и хлипкая, но всё же. Спиртом обработала поврежденное место, обколола вокруг местной анестезией и я совершенно не предполагаю, как процесс уменьшения чувствительности на него подействует. Можно ждать чего угодно, любой непредсказуемой реакции.

Обыкновенной швейной иголкой, с большим трудом, смогла наложить всего лишь четыре шва. На длинное сечение скрепок недостаточно, ещё бы штуки три, но не получается, кожа зверя слишком плотная. Ввела противовоспалительное и зафиксировала нетугую повязку. Надлежит взять в больнице специальные иглы и нитки для операционных действий. Обязательно. Вполне возможно и мне понадобится, а то о мероприятиях скальпельного вмешательства я раньше совершенно не задумывалась. За время процедуры животина ни разу не пошевелилась и глаза не открывала.

Сняв с него все путы, устроилась неподалеку с трясущимися поджилками, вся в испарине, влажными волосами и с солёным конденсатом, который разъедая глаза, стекал с кончика носа. Всегда "мечтала" стать хирургом-портняжкой, пережимая обшивку и сшивая, без ассистента, стежками разрезанные и распоротые прорехи. Сидела, щурилась, пистолет из рук не выпускала, но точно уверена, что никогда не выстрелю в самца, ни при каких обстоятельствах.

Почему?

Фиг его знает!

Детёныш продолжал завывать на все голоса. Я решила вывести Тома, чтобы он успокоил безустанного горлодера. Держа его за ошейник, открыла дверь. Отпустить или рано? Отпускаю. Знакомьтесь, товарищи своеземцы! Они не бросились навстречу, не стали обнюхивать друг друга, просто стояли молча, опустив вниз головы. Подобающее приветствие для диковинных уникумов. Малыш подошел первый, ткнулся лбом Томычу в заднюю ногу. Полное признание!

Это девочка, ясельной группы. Они внешне очень похожи, только у неё изумрудные глаза и на носике жёлтые крапинки, как на крыльях у "божьей коровки". Насчитала девять кружочков. Сразу придумала удлиненной мордочке имя Зея. Её собрату, неизвестного рода-племени-Зевс. Том прилёг, пигалица из кургузого помёта рядом. Больше волноваться за неё не стоит. Принесла вторую миску с едой, однако к еде никто не притронулся.

Я вернулась в подвал, там все без изменений: неподвижное, еле дышащее тело. У него очень горячие подушечки лап и на носу выступили красные капельки жидкости, похожие на кровь. У Тома иногда вырисовываются такие же, только бесцветные. Взрослая особь немного отличается от молодняка. И ухо с подпалиной, оно чуть светлее основного окраса.

Диковинные создания!

Просто диковинные, не больше. В моей теперешней жизни всё могло быть намного хуже и малоприятнее. Как в кошмарно-жутких ужастиках.

Да я нескончаемая счастливица!

Воспользовавшись удобным случаем, откатала пальчики Зевса и малявки, сравнивая их с четырьмя оттисками Тома. У таинственных пришельцев, как и у людей, ни одной похожей конфигурации на гравировке подошв, ни одного дубликата. Можно составлять опознавательную картотеку нездешних протекторов иноземных лап.

Я поднялась на крышу, стая не возвращалась, восемь тел продолжают бездыханно лежать и гнить. Никаких передвижек вокруг. Весь день бегала по дому, вверх, вниз, осуществляла присмотр за происходящим. Уже пошли вторые сутки, кроха ничего не ест, пробовала разные продукты и не могу понять, в чём причина отказа, ведь Том всеяден. Потом сварила жидкую манную кашу на сухом молоке. Запеленала её как ребенка, чтобы не извивалась и через шприц стала выдавливать дробными подачами в рот похлебку. Иногда вливала разведенные сливки и воду. Сначала маленькая капризуля выталкивала моё варево, потом приноровилась насыщаться. Том вел себя достойно и в принудительную кормежку не вмешивался.

Понимашка моя!

Двух несовершеннолетних в подвал к травмированному не пускала. На четвёртый день, прежде всего, стянув самцу колюще-режущие части тела, сняла повязку с раны. Разрез совсем затянулся. Срезав и вытащив нитки, не могла наудивляться. Может вообще ничего и не надо было делать? Может они сами себя регенерируют и обновляют? Кожное повреждение волшебно зажило в короткий срок, как на собаке.

К вечеру обнаружила, что Зевс оправился. Он полулежал, уставившись на меня, в его груди нарастало клокотание, а шкура пошла рябью. Оскалил пасть, показывая необычные зубищи в два ряда.

Ну ты и невидаль монстровидная!