Конец света на «бис»

Написано в 2 экз.

Исполнил… (подпись)

Экз. № 1 – в Генштаб СА

Экз. № 2 – в оперотдел Главного штаба РВСН

Глава третья

Смерть падает с неба

Белая вата облаков – плотная, основательная, – тянулась во все стороны насколько хватало глаз. В этом добротном облачном одеяле не было ни единого просвета, и только высотомер подсказывал: там, под облаками, далеко внизу – земля. Вернее, не земля, а льды – матёрые многолетние льды Арктики. Когда-то мальчишка Костя Вересаев мечтал летать над этими льдами воздушными тропами Чкалова со товарищи и героев-лётчиков, спасавших героев-челюскинцев, но вышло так, что сегодня полковник Константин Иванович Вересаев вёл над Арктикой стратегический четырёхмоторный бомбардировщик «Ту-95К». Земля – она круглая, и долететь из Европы до Америки можно через макушку планеты: так оно короче. Но, к сожалению, полёт этот далеко не мирный…

По классификации НАТО «девяносто пятый» именовался «медведем». Полковнику нравилось это название – было в нём что-то могучее, исконно русское, – причём нравилось настолько, что он благосклонно отнёсся к идее своего штурмана Киреева, предложившего нарисовать на фюзеляже самолёта командира 182-го тяжёлого бомбардировочного авиаполка оскалённую медвежью морду крупным планом. «Красиво будет, командир, – пояснил свою мысль штурман, в котором безвременно и безвозвратно умер художник. – Выделяться будем, а заодно врагам на страх». Но вернисаж не состоялся: его на корню пресёк замполит полка, «личность с неограниченными возможностями и ограниченными способностями», как о нём говорили. «Какой такой «Мишка на Севере»?[14] – взбеленился он, сурово взирая на стоявшего перед ним Киреева. – Медведя́ изобразить удумал, ишь ты! Ты бы ещё бабу голую на боевой машине нарисовал, абстракционист! Отставить эти буржуйские штучки, осознал?». Так самолёт Вересаева и остался без эмблемы: конфликтовать с замполитом полковник не счёл нужным, а убеждать его было бесполезно. Однако с медвежьими головами на фюзеляжах или без них, но «медведи» 106-й тяжёлой бомбардировочной авиадивизии генерал-майора Решетникова летели через Арктику, чтобы зарычать: громко, во всю пасть.

В воздухе отчётливо пахло порохом, и командование Вооруженных сил СССР спешно перегруппировывало силы. Не остались в стороне и ВВС: приказ Главного маршала авиации Вершинина сорвал 106-ю и 79-ю авиадивизии Дальней авиации, укомплектованные «Ту-95», с насиженных мест постоянного базирования в Моздоке, Узине и Семипалатинске и бросил их за тридевять земель, на полярные аэродромы Севера: от Кольского полуострова до Тикси. Перебазирование (с оружием!) почти сотни огромных самолётов осуществлялось скрытно, по ночам; на взлётных полосах покинутых аэродромов остались учебные машины и макеты в натуральную величину. Много было ругани и неурядиц, много было потрачено нервов (и у многих командиров полков и эскадрилий добавилось седых волос), но к началу октября 1962 года пять авиаполков – девяносто бомбардировщиков, – замерли в боевой готовности возле холодных волн Северного Ледовитого океана. 201-ю авиадивизию (около сорока тяжёлых бомбардировщиков «3М») перебросили из Энгельса в Шауляй: поближе к «линии фронта», а заодно рассредоточивая крылатые боевые машины и выводя их из-под удара.

Напряжение нарастало. «Стратеги» несли боевое дежурство в полной готовности: все машины полностью заправлены и снаряжены, термоядерные боеприпасы подвешены, отсеки оружия опломбированы, экипажам выданы опечатанные портфели с картами маршрутов и «засургученные» конверты с кодами взведения взрывателей. Все понимали, что встречный удар американцев неизбежен, и хорошо себе представляли, как это будет выглядеть. И не умозрительно: «Ту-95» целыми полками (было и такое) летали на испытания ядерного оружия и видели своими глазами, что являет собой взрыв водородной бомбы мощностью в три мегатонны (техники матерились при виде оплавленных листов обшивки «медведей»). Что будет с оставшимися в Моздоке с семьями лётного состава? Об этом не хотелось даже думать… И всё-таки люди делали своё дело спокойно и без суеты: даже подвешивание спецбоеприпасов, вызывавшее на учениях лишние эмоции, прошло чётко и слаженно.

Главный маршал авиации действовал обдуманно, исходя из наихудшего. Ещё в сорок первом под Ростовом он сосредоточил всю свою немногочисленную авиацию на решающем участке фронта (в нарушение действовавшего тогда принципа придания авиации отдельным армиям) и обеспечил пусть временное, но превосходство в воздухе на направлении главного удара. Командующий ВВС Советского Союза не забыл свой фронтовой опыт… И его расчёт оправдался: когда план «Экватор» вступил в силу, все «медведи» с полярных аэродромов взлетели быстро и без потерь, до того как. А всего в ударной волне в небо поднялись сто тридцать атомных бомбардировщиков «Ту-95» и «3М».